Две звезды: архивное интервью с Аллой Пугачевой и Кристиной Орбакайте

Мы разговариваем сразу после премьеры фильма «Любовь-морковь 3», где Кристина в очередной раз отлично смешила зрителей. Неделей раньше прошла наша съемка, прошла непросто: накануне в семье Пугачевых случилось несчастье — умер брат Аллы Борисовны. Но никто ничего не отменил. Эти две женщины — профессионалы. Была красивая идея — снова сняться, как 30 лет назад, вместе, маме и дочке (тогда они предстали перед объективом Валерия Плотникова). Отработали до конца и разъехались — жить дальше: гастроли, концерты, записи, съемки, репетиции, поиски, разочарования, радости, печали... И так всю жизнь.

Как вам эта комедийная роль?

Алла Пугачева: На такое не каждый решится. Это очень сло-о-о-ожно. Но у моей дочери с юмором всегда было хорошо.

Кристина Орбакайте: Слушай, ну все-таки у меня папа клоун, а ты «Арлекино» когда-то спела. Папа, мама — оба клоуны.

А. П.: Бог троицу любит. И все же я лично давно жду возрастную Кристину. На самом деле она настоящий ребенок внутри. Для женщины в жизни это замечательно, такое нестарение душой, может, даже граничащее с инфантильностью. Но...

К. О.: Но у меня инфантильность все же не истеричная. Она выражается, скорее, в какой-то доверчивости.

А. П.: Да, доверчивости, воспитанности, наивности. Это редкость! А хочется, чтобы суку уже сыграла. Такую красивую стерву. Мне как матери это неудобно предлагать, потому что в ребенке этого нет. Но я понимаю, что как актрисе ей это должно быть интересно. Тем более возраст прекрасный, сложившаяся женщина, красавица, актриса. И не показать это — грех. И сейчас, конечно, нужен фильм, но талантливый. А лучше сразу два фильма: один красивый такой, драматический. Второй — музыкальный и тоже красивый.

Голливуд в перспективе не планируется?

А. П.: Да ну эти Голливуды-Болливуды...

К. О.: Ну почему, всегда интересно раздвинуть границы.

А. П.: Из всего этого Голливуда я лично предпочитаю «Оскара» получить за отечественный фильм. Вот!

Вы помните свою реакцию, когда впервые посмотрели «Чучело»?

А. П.: Я в первый раз вообще ничего не видела. В глазах слезы стояли.

К. О.: Когда ребенок читает стишок, то мама уже рыдает. А тут — экран. Могу представить, какие чувства были у мамы и у бабушки, когда их ребенка истязают весь фильм.

А. П.: Только на третий раз, когда пошла одна, все разглядела.

К. О.: Меня часто спрашивают, что мама сказала после фильма или концерта. У мамы моей есть коронная фраза: «Спасибо, не подвела!» Еще вариант: «Нормально». Все! Спасибо ей и на этом.

Между вами бывает соперничество?

А. П.: Не-е-е-ет. Боже упаси! У меня никогда не было духа соперничества. Я вообще всю жизнь сама по себе.

К. О.: Мы вроде и разные, но в чем-то и похожие. Когда я начала петь, у меня вообще был момент пофигизма. Это же была реальная авантюра, когда на «Рождественских встречах» я вышла с песней «Поговорим». И понеслось: «Что это такое? Как у Пугачевой таким голосом может петь дочка?»

А. П.: Она же опередила время. Пела субтоном. Так никто не делал тогда.

Вы подсказали?

К. О.: Нет, это влияние Володи Преснякова, он был мой музыкальный советчик тогда. Настаивал, чтобы был такой секси-саунд.

Вы сомневались в певческой карьере Кристины?

А. П.: Я видела, как она танцевала. В ней такая органичность была и такая одухотворенность, что я не сомневалась, что петь как-нибудь уж сможет. Если что, научу. Слух-то есть.

К. О.: Тогда мне очень помогло понимание несерьезности затеи. С другой стороны, я чувствовала, что смогла бы показать свой стиль. Вот сейчас я куда больше сомневаюсь. Появляется опасение сделать какие-то не те шаги, ошибки. А тогда было все равно.

А. П.: А-а-а-а-а! Вот! Пошло, наконец, и у тебя чувство ответственности. Вот именно от него-то я и устала.

К. О.: Мы были бесшабашными и эспериментировали. Мама своим чутьем как-то направляла. С ее легкой руки некоторые песни — «Перелетная птица», «Май-май», «Мир, в котором я живу», одна из последних «Как я буду без тебя» — стали настоящими хитами.

А. П.: Когда я услышала, как она спела «Свет твоей любви» и «Ты на свете есть», все, я успокоилась. Я поняла, что, если она так спела, значит, ей так надо. Это раньше я говорила: «Деточка, пока я пою, репетируй!» (Смеется.) Теперь она сама. Понимаю, ей тяжело. Всю жизнь постоянные сравнения.

К. О.: Ты ведь перфекционист! Слишком высокая планка была видна с детства.

Как вы воспитывали Кристину?

А. П.: Я скрепя сердце довольно жестко бросала ее в воду. Приучала к самостоятельности. Сама переживала очень. Она теперь пытается это делать со своими детьми. Я считаю, это неправильно...

К. О.: Понимаешь, как бы ты ни пыталась меня бросать в воду, все равно какие-то спасательные круги рядом плавали.

А. П.: Я и плавала... Но я говорю о более глобальных вещах. Что, когда какой-то провал или неудача, это не значит бежать и защищать: «Нет! Не трогайте! Это мой ребенок!» Она все делала сама.

Ни разу не попросила вас о помощи, защите?

А. П.: Только один раз.

К. О.: Мама помогла с концертом, который я готовила к ее 50-летию. Это был мой первый сольный концерт в Москве в день ее рождения. Меня пугали: «Ты что делаешь? Да тебя ненавидит вся страна. Все ждут концерта от самой Аллы, а тут ты со своим сольником».

А. П.: Я думала: если что, выйду, подтяну финал — а так гордая вышла за свою дочку, думаю: вот и меня подтянули. А теперь и не знаю, что им советовать, они все креативные и больше знают.

К. О.: Ну не совсем так, конечно. Мама ас по составлению программ, по смыслу, по темпу-ритму. И для нового концерта в Кремле я тоже попросила ее собрать все не так, как я привыкла. Да и вообще, режиссеры, которые считаются сегодня лучшими, все мамины ученики: она их всех чему-то научила на «Рождественских встречах».

А что с проектом Театра Песни?

А. П.: А что такое Театр Песни? Театр Песни — это я!

Я имею в виду строительство театра в Петербурге.

А. П.: Ой, да, это грандиозно! Просто грянул кризис, инвесторы притормозились, но идет. Это будет комплекс целый, где концертные залы, музей, рестораны, гостиница.

Не жалеете, что ушли со сцены, не рано?

А. П.: То, что могла делать певица Алла Пугачева, я сделала. Если и выйду вдруг, то ради куска хлеба. Конечно, выйдешь и будешь делать хорошо, но по мне, если объявила, то уж лучше зубы на полку, но не лезть. Но если что-то новое, интересное, музыкальный фильм или спектакль... Меня уговаривают на спектакль, но не представляю, как быть с партнерами в театре. Мне это тяжело. Вот моноспектакль — это можно. У меня много песен, которые я никогда не спела бы в концерте, но на театральной сцене они звучали бы прекрасно. Галина Борисовна Волчек давно предлагает, а я никак не могу собраться. Надо отойти от старого и подойти к новому. Но моя главная мечта — видеть счастье своих детей и внуков. И не мешать им. Не стоять на их пути.

Раньше стояли?

К. О.: Нет, никогда в жизни!

А. П.: Я не стояла. Но мое имя, думаю, мешало.

К. О.: Мама всегда была рядом. И есть. Ее песня «Не плачь, не надо! Я здесь, я рядом» — это прямо наш девиз семейный!

Что вы думаете про наш шоу-бизнес сегодня? Нет ощущения застоя?

А. П.: Такое вообще бывает. Это нормально.

К. О.: У нас все разделено по коридорчикам. Вот — попса. Вот — шансон. Вот — рок. И ты в мой коридор не лезь. Я не знаю почему. Мы начинали на тех же «Рождественских встречах», все направления музыки были в концерте. И никто не чурался: «Не сиди со мной рядом, ты — попса, фу».

А. П.: В последнее время музыка стала претендовать на элитарность. А основной массе людей хочется простоты и душевности. Особенно в российской глубинке. И вообще в России всегда была песня душевная. Про это забыли вообще. Только и слышишь: «модно — не модно». А жизнь у большей части страны тяжелая, и если и не застольные песни петь, то хотя бы те, под которые можно и поплакать, и посмеяться.

Вы как раз такие и пели...

А. П.: Я старалась держать баланс сложности восприятия и доступности в подаче. Для меня главное было, чтобы меня слушали. И я добилась этого — меня слушали и верили, что вот это надо послушать. Вслушаться, о чем я пою. И, конечно же, я счастлива, чего уж там говорить, что очень много лет меня слушали.

К. О.: Мне иногда приносят песню, и я понимаю, что это не хит, ее не будет петь вся страна, но для концерта как характерная вещь мне она интересна — как актрисе.

А. П.: Я же ворчу: давай больше простых песен. А потом думаю, что сочетание хитов с чем-то нестандартным — это очень удачное сочетание. И тогда замолкаю. И не лезу больше.

Как бы вы определили сценический образ Кристины сегодня?

А. П.: (Пауза.) Барышня-крестьянка. Нет. Барышня-Кристинка.

К. О.: Это у меня был такой спектакль когда-то. (Смеются обе.)

А. П.: Надо подумать. Она очень стильная. Такая недоступная доступность. Горячая снежность. Сочетаемое с несочетаемым. Интересный образ, который начинает только раскрываться.

К. О.: Раньше у меня был образ пацанки с резкими движениями. Сейчас мне хочется быть больше леди — но не чопорной.

Как получилось, что вы назвали дочь Кристиной?

А. П.: Я ездила в Евпаторию к тете отдыхать на море. И ходила повсюду с книгой, которая называлась «Кристина». Со мной познакомились ребята, и с тех пор они меня так и звали. И когда мы ждали мальчика Стасика, а нам сказали, что будет девочка, я поняла — Кристина. Подходит ей идеально.

А литовское влияние в Кристине чувствуется?

А. П.: Конечно, детство же прибалтийское было. Помню, прилетаю в Палангу в ночи, потом на такси или автобусе до Швентойи и пилю два часа с чемоданом, сумками по берегу моря пешком: темно, страшно, а я все топаю, думаю, где же этот дом? Это же хутор был, без электричества, без телефона. Доползаю, стучусь в окно, все как в кино. Смотрю, спит мое дите. Пару дней вместе — и снова на гастроли. Это только по молодости можно выдержать. А помнишь, как ты редиской на рынке торговала?

К. О.: О да, это прямо история моей жизни! Рассказывай!

А. П.: Один раз приземлилась, уже днем, решила заскочить на рынок. Смотрю, сидит моя кукла-матрешка. Серьезная такая. Я ей говорю по-литовски: «Сколько стоит?» Я еще могла тогда говорить. Она, не поднимая глаз, в ответ по-литовски: «Пять копеек».

К. О.: Да, бабушке надо было отлучиться, и она попросила меня посторожить. Я и сижу в этом платочке, не смотрю ни на кого, мне главное было ответить, сколько стоит, и чтобы не украли!

Какими чертами характера Кристина похожа на вас? Она может быть резкой, властной?

А. П.: Она? Приходится. У настоящего профессионала должны быть две грани — властность и душевность. Диктат и надежная дружба. В нашем мире надо быть очень жесткой! Иначе все рассыпется. Жесткой, но человечной. И справедливой. Я это называю «кнопками». Жесткость у меня № 25. Крайняя. Когда надо уже взять и со всей силы хлопнуть кулаком по столу! Эти наши взрывы не для того, чтобы оскорбить. Они нужны, чтобы выпустить пар и заново начать работать с новыми силами.

Говорят, что дочка часто повторяет судьбу матери. Вы согласны?

К. О.: Не знаю, но совпадений хватает. Нас обеих воспитала мамина мама. И она не то чтобы строгая была, но она умела...

А. П.: ...да, измором взять. Требовательная была. Меня оторопь брала, когда мама вдруг произносила: «Доченька, я хотела с тобой поговорить». Все, мне тут же дурно становилось.

К. О.: Да, мы с мамой родились в одном доме на Крестьянской Заставе. Спустя годы на том месте, где мама ходила с коляской, построили казино «Кристалл». Кристина и Алла. Проезжаю на днях мимо нашего дома на Тверской, так там еще один «Кристалл», магазин. Преследует нас просто это слово...

Ваше понимание звездности?

А. П.: Главный ее атрибут — публичное одиночество.

К. О.: Важна искренность, но вместе с тем и недосказанность.

Вас тяготит внимание желтой прессы?

А. П.: Да ну! Я уже столько лет в этом бизнесе. Когда еще не было желтой прессы, что только не писали про меня: «вульгарная», «наглая», «мы смотрели концерт, как будто подглядывали в замочную скважину»... А теперь «примадонна», «пример для подражания»! Когда про меня что-то придумают, мне плевать. Танки грязи не боятся. Оскорбительно, когда начинают писать про близких.

Вы считаете себя сильными?

А. П.: Сильная женщина — та, которая ведет за собой залы. При слабости это невозможно. А в жизни никакие мы не сильные.

К. О.: Когда надо, собираемся. Всегда быть сильной — это можно с ума сойти. Правда, я Близнец по гороскопу, так что мне легче: сейчас я сильная, через час слабая. Слава богу, что у меня и у мамы есть мужчины, которые могут взять на себя ответственность и дать нам почувствовать себя слабыми. Это важно. Потому что когда ты одна, то сама отвечаешь за все — за детей, за себя. У меня был такой период, и мне было очень тяжело.

Что вы думаете о современных мужчинах?

А. П.: Да я за ними особо не следила. Я вечно находила такое, что…

К. О.: ...что самой не верилось. (Смеются обе.)

А. П.: Да, всегда попадалось такое своеобразное ко мне дополнение. И потом, мне некогда было анализировать.

К. О.: У тебя часто были друзья-мужчины, ты с ними дружила…

А. П.: И хорошие друзья были. Интересные, талантливые, со многими мы по-прежнему приятельствуем. И, как правило, мужчины все из нашего...

К. О.: ...военного округа. (Хохочет.)

А. П.: Да, мужчина-артист — непростой мужчина. Мужчина-поэт тоже не совсем обычный, но мне с такими легко. Мне сейчас с Максимом очень легко, и главное — большая разница, а возраста не ощущаю. Он во многих вещах умнее. Я уже затупилась на этой сцене. (Смеется.) И с юмором у него все в порядке.

К. О.: Порой он ведет себя даже больше как дедушка.

А. П.: Да, я ему говорю: «Боже мой, живу с пенсионером».

Что важнее всего в отношениях с мужчиной?

А. П.: Чтобы было понятно, легко и спокойно.

К. О.: Согласна. В отношениях важна ясность.

А. П.: Чтобы было понятно, что происходит. А когда раз непонятно, два непонятно, три, то в десятый раз ты говоришь: «Слушай, как можно так поступать? Ты не мой человек, извини!»

К. О.: Я тоже когда-то убежала от недосказанности. Человек мог со мной не разговаривать сутками, обижаться, а я не понимала почему. Через неделю оказывалось, что я засмеялась в неподходящий момент или пошутила не так. Тогда и возникает та самая сильная женщина, которая хочет быть слабой, нежной, ласковой, но не под кем-то. Я просто взяла и сбежала от этого... к маме.

Читайте также: 

– Какими были мужья Аллы Пугачевой;

– Как повторить знаковые образы Аллы Борисовны.