Сигнал точного времени. Арт-проекты, которые стоит увидеть на Cosmoscow

Ольга Чернышева

Галерея Iragui

У Ольги Чернышевой наблюдательность особого рода: она подмечает детали, мимо которых мы обычно проскакиваем, и в этом художнице мало равных. Но удивительно и то, как ее остановленный на чем-то взгляд запускает цепь ассоциаций, перекраивающих реальность на свой лад, что добавляет ей фантастичности. Так было с фотопроектом «Улица Сна», давшим название большой выставке Чернышевой, которая до 16 ноября проходит в Доме культуры «ГЭС-2». Буквы, стершиеся на табличке «Улица Лесная» в дачном поселке, превратили ее в «Улицу Сна»; там же обнаружились заборы из металлических спинок кроватей, что в целом создало ощущение полного сюра. Вот и картины импрессионистов и постимпрессконистов, котооые висят в эрмитажном Главном штабе в Петербурге, теперь заиграли новыми сюрными красками. Чернышева заметила, что в стеклах, защищающих полотна (музейщикам приходится теперь все чаще к этому прибегать), отражаются окна, выходящие на Дворцовую площадь, и что это вносит в картины существенную правку. И вот уже на «Игре в шары» Матисса «нарисовался» четвертый участник — отражение человека, стоящего у окна, а «Пруд в Монжероне» Моне дополнился целым каскадом отражений Дворцовой площади.

Владимир Дубосарский

Галерея Fineart

Говорим «Виноградов и Дубосарский» — представляем яркую размашистую живопись, один колорит которой, как кажется, повышает адреналин. В условно соцреалистической манере эти художники прославляли радости жизни в самом широком диапазоне. С 1994 года (пять лет назад дуэт распался — и каждый из участников теперь творит отдельно) они успели отразить дух лихих 90-х, тучных «нулевых» и набиравших стабильность «десятых». Оба по-прежнему верны фигуративной живописи, хотя быть развеселыми «соцреалистами» уже не так-то просто. В творчестве Владимира Дубосарского тема счастливого детства — одна из давних. Понятно, что дачно-пионерская романтика — кладезь для иронии. Художник говорит, что в свое время был под сильным впечатлением от детских книжек 1950-1960-х годов. Так или иначе, у него (да и когда он работал в паре с Виноградовым — тоже) сцены детского счастья были вполне земными. В новой серии действо разворачивается на фоне ярко-голубого неба: вместо земли — облачная гладь, а девочки как ни в чем не бывало играют в бадминтон и пускают мыльные пузыри — вот и понимай, как чувствуешь.

Валерий Кошляков

Галерея Syntax

С начала 1990-х годов Валерий Кошляков увлечен памятниками архитектуры: он пишет их целиком, детали их фасадов и убранства. Пальмира и Римский форум, фонтан Треви и Капитолий, собор Святого Петра и Нотр-Дам, виды Флоренции, Парижа, Венеции, шедевры конструктивизма и сталинские высотки — все это в разных техниках: от темперы и скотча на картоне до картин с потеками краски и целых инсталляций. Художник вовсе не умиляется руинами и стариной, он, напротив, восхищен статью построек, их имперским размахом, славным прошлым, которое вовсе не прошло: его картины продолжают волновать, и их любят музеи и публика. Классическая скульптура — от антиков до соцреализма — тоже в пантеоне Кошлякова. «Рабочий и колхозница» Веры Мухиной впервые предстали перед публикой в Париже в 19 году: скульптура венчала советский павильон на Всемирной выставке — как апофеоз труда, физической силы, свободы. Эти ценности не устарели: вот и в исполнении Кошлякова шагающие «Рабочий и колхозница» будто замахиваются серпом и молотом на Эйфелеву башню, олицетворяющую бездушный прогресс.

Оля Кройтор

Галерея Syntax

Листы из новой серии шелкографий Оли Кройтор — нынешнего лауреата премий U R Art, учрежденной нашим журналом, — приковывают взгляд. Они похожи на конструктивистские плакаты: броские сочетания фотографий, шрифтов, пустот, геометрических фигур. Минимум средств, две краски — красная и черная, — а воздействует беспроигрышно уже сто лет. В свое время приемы полиграфического дизайна, придуманные Лисицким и Родченко, служили делу революции: учили быстро читать и действовать («Клином красным бей белых»), продавать товары Моссельпрома и навсегда изменили верстку газет, журналов, книг. А что сейчас? Из советских газет 60-х годов, времен покорения космоса и всеобщего оптимизма, Кройтор уже составляла бодрые коллажи, настраивавшие на позитивный лад: коль будущее наступило, то и настоящее должно быть преодолено. В новой серии художница соединила заголовки и фотографии разных лет из австрийской «Рабочей газеты» (Arbeiter Zeitung), выходившей с 1889 по 1991 год, органа социал-демократической партии. Газета уже не издается, но заголовки по-прежнему актуальны: «Как мы хотим жить?», «Дайте нам наконец свободу!» или «Чудесная повседневность» — в том смысле, что поверить в происходящее все сложнее.

CrocodilePOWER

Галерея Марины Гисич

Художники группы CrocodilePOWER Петр Голощапов и Оксана Симатова создают пространства, где обитают странного вида существа: так выглядят их проекты что в галереях, что на открытом воздухе. Персонажи скульптур и картин будто пережили шквал трансформаций, перемещаясь из реального мира в виртуальный и обратно много раз. Чем не метафора нашего мятущегося сознания, которое давно просит о цифровом детоксе? «Мой разум говорит нет» — так называлась одна из скульптур CrocodilePOWER: гибрид из человеческих тел, лап животных, кристаллов, растений и еще не пойми чего. Впрочем, сами по себе они не страшат, их интересно рассматривать. К таким образам зрители привыкли со времен сюрреалистов, когда виртуальная реальность еще не была упакована в гаджеты, а являлась на картинах Эрнста, Магритта, Дали. Работы CrocodilePOWER фиксируют ее тотальный разгул. На картине «Побег» кто-то бежит по темному лесу, молния освещает распускающиеся магнолии, похожие на разинутые пасти. Может, это и есть пасти? Темный лес, как аллегория киберпространства, манит и пугает не хуже сказок. Но из него, как когда-то от реальности, хочется сбежать.

Денис Патракеев

Галерея Anna Nova

В хаосе перемен скульптуры Дениса Патракеева предлагают замедлиться, сфокусироваться на материале — дереве, камне, бронзе — и на самом акте творения. Его последняя выставка в галерее Anna Nova отсылала ни много ни мало к первой главе книги Бытия, где все сказано ясно, без полутонов: «Земля же была безвидна и пуста, и тьма над бездною, и Дух Божий носился над водою. И сказал Бог: да будет свет. И стал свет. И увидел Бог свет, что он хорош, и отделил Бог свет от тьмы». Выставка так и называлась «Над водою», а сотворение мира художник уподобил чуть ли не ювелирной работе. Патракеев использовал природные материалы, обрамив булыжники и корни деревьев бронзой: это красиво, и есть в этом определенная магия. Сто лет назад корни деревьев собирал в качестве произведений искусства Михаил Матюшин, один из главных русских авангардистов, соавтор Малевича и Хлебникова по опере «Победа над Солнцем». Тогда, как мы помним, победил «Черный квадрат» — тьма, сейчас вся надежда на свет — тот, с которого начиналась книга Бытия.

Вильгений Мельников

Галерея Fabula

Вильгений Мельников наловчился выдувать скульптуры из металлических листов, но не так, как Джефф Кунс, чьи надувные игрушки из хромированной стали с безупречной полировкой вызывают у взрослых прилив детского восторга. Тут же все наоборот: фигуры смяты, будто сдулись, а то и вовсе искорежены, как после взрыва, швы торчат наружу — эдакое «русское бедное» с полагающимся уровнем энтропии. Изваяния Мельникова — а это и персонажи классической скульптуры, и спародированная надувная собачка Кунса, и какие-то бесхозные манекены — будто пережили что-то непоправимое, но еще окончательно не выбыли из строя. Вот и фонтаны засохли (у художника уже несколько таких работ), и украшавшие их скульптуры лишились частей — но это словно археологические находки, ценные тем, что позволяют прикоснуться ко времени.

Глеб Косоруков

Галерея Pennlab

Глеб Косоруков снимал проект «Герои Труда» на некогда крупнейшей в Европе угольной шахте «Стаханов» в Донбассе — и еще до того, как регион стал горячей точкой. Фотограф застал безотрадную картину: хозяйство — в упадке, зарплаты — низкие, условия труда — тяжелые, жизнь в моногородах — без особых перспектив. От славы, которая окружала шахтерский труд в советские времена, не осталось и следа. Хотя в 1935 году именем шахтера Алексея Стаханова, перевыполнившего план по выработке в 14 раз — 102 тонны угля за смену, — было названо всесоюзное рабочее движение, а сам он стал примером для всего мира: в том же 1935-м его портрет красовался на обложке журнала Time. Величие героям труда возвращают 100 портретов донбасских шахтеров работы Косорукова. Напечатанными в двухметровом формате их показывали на выставках в России и Бельгии, а до 5 октября можно увидеть на выставке «Фотоискусство» в петербургском Манеже. Глеб снимал работяг сразу после окончания трудовой смены, пока те шли из шахты в душевую, — и несмотря на усталость и угольную пыль, в лицах их читается гордость за профессию. В 2018 году этот проект был опубликован в виде книги Heroes of Labour крупнейшим немецким арт-издательством Steidl. Сегодня, когда рабочие не воспринимаются героями и вообще считаются исчезающим классом, обстоятельность, с которой фотограф подошел к описанию жизни донбасских шахтеров, особенно ценна.

Катя Муромцева

Галерея XL

Мало кто из российских художников так чутко и прицельно реагирует на современность, на людей и события, как Катя Муромцева. Она демонстрировала поразительную включенность, даже когда жизнь ограничила ее строгими запретами, как это было в Загребе весной 2020 года, где художницу застал локдаун. Тогда на балконе арендуемой квартиры Катя открыла галерею «Балкон» и там вывешивала для обзора прохожих сначала свои работы, а потом и проекты друзей-художников. Первая выставка называлась «Как стать невидимым» и посвящалась деятелям культурного производства, которые остаются в тени славы художников, галеристов, коллекционеров, кураторов... Действительно, а много ли мы знаем о рядовых сотрудниках музеев и галерей? Проект продолжился серией акварелей, где Муромцева изобразила этих людей в полный рост — в виде красочных теней, которые отбрасывали их реальные фигуры. При этом художница общалась с ними: те рассказывали об условиях труда, о наболевшем — и тени обретали плоть. Муромцеву волнуют и более приметные личности, такие, кто буквально стал приметой времени — но без привязки к конкретной стране: политзаключенные, у частники одиночных пикетов, женщины в черном, протестующие против войны, женщины-мигрантки в Дубае — список ее героев нашего времени постоянно пополняется. Как правило, она рисует их в полный рост — и мимо ее акварелей не пройдешь.