Группа Hurts — о личностном кризисе, ментальном здоровье и любви к России

События минувшего года нашли отражение в музыке многих артистов — по итогам 2020-го вполне можно выпустить отдельный альбом, в который войдут «пандемийные» треки, ставшие рефлексией музыкантов на тему новой реальности. Начиная с Rolling Stones, которые одними из первых представили песню Living in a Ghost Town про жизнь в городе-призраке в период локдауна, и заканчивая Gorillaz, напевающих на пару с Робертом Смитом строки о том, в каком странном мире мы все теперь живем. 

Для Тео Хатчкрафта и Адама Андерсона из группы Hurts все сложилось иначе: их погружение внутрь себя и преодоление личного кризиса произошли гораздо раньше: два года британские музыканты не писали новую музыку, подумывая даже об уходе со сцены. К весне этого года, когда весь мир столкнулся с эмоциональным и экономическим потрясением, у группы уже был готов альбом, лейтмотив которого удивительным образом совпал с тем, через что мы все проходим в 2020 году. Несмотря на то, что мрачная по настроению пластинка с актуальным названием Faith стала для манчестерского коллектива своеобразной публичной исповедью и точно отразила дух времени, Тео и Адаму пришлось столкнуться с новыми испытаниями — невозможностью отправиться в тур и выступать. Для группы, которая могла без перерыва гастролировать почти восемь лет, а во время тура по России давать концерты не в одном-двух городах, а в 16, эти обстоятельства стали непростым вызовом. Но в 2020 году есть и позитивный аспект — это юбилейный год для Hurts. Манчестерские музыканты познакомились пятнадцать лет назад, в 2005-м. Мы пообщались с Тео и Адамом об их легендарной встрече у клуба 42nd Street, новом альбоме, преодолении кризиса, откровенности и любви к России. 

Давайте вернемся в 2005 год. Какой была ваша жизнь пятнадцать лет назад? Какие воспоминания остались у вас об этом времени?

Тео: Отличный вопрос! В 2005 году я жил в Манчестере и изучал физику в университете. Мне было 18–19 лет, это было потрясающее время, я много веселился и ходил по вечеринкам. Я с самой юности делал музыку — примерно с 13 лет — и, когда переехал в Манчестер, понял, что хочу быть в группе. 

Был октябрь или  ноябрь 2005 года, когда одной странной ночью в клубе я встретил Адама. Наши друзья ввязались в драку на улице, а мы решили поговорить друг с другом, вместо того чтобы махать кулаками. Выяснилось, что Адам так же, как и я, хочет создать группу и делать музыку. Мы начали писать песни сразу после того, как познакомились, что было довольно необычно.

Адам: Я помню, что у меня все время были проблемы с деньгами. С 2001 по 2010 год я постоянно был на мели. Когда я встретил Тео, у меня вообще ничего не было. В Англии правительство не так уж сильно поддерживает музыкантов, так что у меня были не лучшие времена. Нам приходилось обмениваться идеями по почте, потому что позволить себе билеты на поезд я тогда не мог. Первый год существования нашей группы мы общались и делали музыку с помощью электронных писем. 

Мы были очень молоды, весьма наивны и понятия не имели, что нам делать дальше. Но в то же время это было потрясающее время. Когда я встретил Тео, я понял, что нашел недостающую часть пазла, которую всегда искал. Несмотря на то, что он был полной противоположностью меня, я сразу увидел, что он особенный и из этой встречи что-то выйдет. 

В 2005 году вы называли Hurts «эмоциональной электронной музыкой». Как вы можете охарактеризовать ваш стиль сейчас, пятнадцать лет спустя? Можно ли сказать, что Hurts вернулись к мрачной поп-музыке, поп-нуару, который отличал вас в самом начале карьеры?

Тео: Да, я думаю, что все эти составляющие всегда были в нашей музыке, в каждом альбоме, который мы выпускали. Но предыдущая пластинка Desire была гораздо более легкой и оптимистичной. Это был эксперимент — сделать что-то иное, чего мы никогда не делали ранее. В Faith мы хотели вновь воссоединиться со всеми главными элементами нашей музыки. Поэтому работа над альбомом протекала очень естественно. С помощью музыки мы хотели обратиться к темной стороне вещей. Таков был план. 

Адам: Я думаю, что мы по-прежнему делаем эмоциональную поп-музыку. И я совсем не против, чтобы нас называли поп-группой. Иногда в наших песнях много электроники, и мы используем гораздо больше живых инструментов, чем все думают. Но в целом Hurts — это дарк-поп. Новая пластинка по настроению очень похожа на наш первый альбом Happiness. Она очень мрачная, может быть, даже самая мрачная из всех, что мы делали. Во всех смыслах. У нее особая проблематика — это становится заметно, если вслушаться в тексты песен. 

Вы согласны с тем, что альбомы Happiness и Faith похожи, потому что оба были записаны после довольно сложного периода в жизни вас обоих?

Адам: Да, действительно, в жизненных обстоятельствах, с которыми мы столкнулись при записи первого и последнего альбомов, много общего. Они оба рождены из печали и сопутствующих ей эмоций. Когда мы выпускали свой первый альбом Happiness в 2009 году, были очень сложные времена. То же самое повторилось и в этот раз. 

Тот факт, что наша группа популярна, а мы — успешны, не отменяет того, что у нас не может быть точно таких же трудностей, как у любого другого человека. Жизнь вообще сложная штука. Пятнадцать лет спустя после нашей встречи мы столкнулись с множеством личных проблем. Работа над этим альбомом показала, что как бы ты ни был успешен, ты должен заботиться о себе. Неважно, сколько денег ты зарабатываешь и насколько хороша твоя карьера. Мы выучили этот урок. 

Ваш новый альбом — чрезвычайно откровенный, полный искренности и очень личных эмоций, о которых не каждый готов говорить во всеуслышание. По сути Faith — это 45-минутная исповедь. Вам было сложно решиться на настолько честный и открытый разговор со своей аудиторией?

Тео: Да, это было действительно сложно. Я честен в большинстве наших песен. Многие из них задевают за живое, они о разбитом сердце, о трудностях. Особенно в первых двух альбомах. Но Faith — нечто совершенно особенное. Я был в эпицентре очень сложных личных переживаний. Это были мрачные времена, когда я действительно не знал, как справиться, как бороться. Но я принял решение противостоять тому, что происходило, постарался написать об этом и честно рассказал обо всем в своих песнях. Было страшно и очень сложно, но в конечном счете мне это помогло. Откровенность стала частью моей борьбы.  

Когда альбом вышел, я испытал страх, ведь он пронизан уязвимостью и искренностью. Да и релиз новой пластинки — это всегда беспокойство. Но одним из самых позитивных аспектов для меня стало понимание того, что люди видят связь с той или иной песней, и это помогает мне чувствовать себя лучше. Это странный опыт, ведь я писал песни о своих личных переживаниях. Но когда кто-то говорит, что испытывает то же самое, с моих плеч словно падает груз. 

Адам: Тео никогда не был настолько откровенен, как в этом альбоме. Обычно он говорит со слушателем от лица лирического героя — так проще писать эмоциональные тексты. Думаю, что в этот раз Тео решил встретиться со своими чувствами лицом к лицу и не избегать их. Я считаю, что это очень смелый поступок, и результат получился невероятно честным и открытым. Иногда в альбоме обнажаются по-настоящему жестокие чувства — текст каждой песни очень личный и пронизан болью. Но это было полностью его решение. Конечно, я поддерживал Тео, мы оба хотели сделать этот альбом правдивым и искренним. Я считаю, что быть настолько честным — очень храброе решение. 

Последние пару лет были для вас особенно сложными, но, похоже, вы научились находить выход из самых трудных обстоятельств. Что вы можете посоветовать тем, у кого сейчас тяжелый период в жизни?

Тео: Я думаю, стоит искать опору в людях, которых ты хорошо знаешь, делиться с ними своими переживаниями, быть открытым. Иногда это может показаться очень сложным шагом. Но зачастую люди рады услышать то, что ты хочешь им рассказать, и готовы выслушать. 

Если не с кем поговорить, то тренировки и хобби помогут на время прогнать тревогу и забыть о происходящем. У меня не раз были трудные периоды в жизни. Важно помнить, что так не будет всегда, и не терять надежду. Выход есть. Хоть он и не всегда прост. 

Адам: Для меня многое сводится к принятию. Существующая в обществе тенденция постоянно избегать своих чувств не лучший выход. Каждому нужно облегчение и возможность сбежать от трудностей. Но чем дольше ты избегаешь проблем, тем хуже — ты лишь все больше убеждаешься, что с тобой что-то не так. Часто все, что требуется, — это принятие ситуации. Лучше идти навстречу своим чувствам, чем бежать от них. 

В этом сложном году огромное количество людей страдает от психологических проблем. Вы согласны с тем, что Faith — в некотором роде напоминание о том, как важно заботиться о своем ментальном здоровье и балансе в жизни? 

Адам: Мы старались сделать альбом, который наделен эмпатией. Каждый, кто его послушает, заметит боль и страх, которыми он пронизан. В этом альбоме все переживания на поверхности, ты не можешь их избежать. Надеюсь, что он сможет стать для чьей-то жизни неким исцелением. Люди смогут многое почувствовать, слушая нашу музыку, и увидеть себя в страданиях Тео. Я думаю, что эта эмпатия рождает близость, помогает чувствовать себя менее одинокими. И это прекрасная вещь. Я полагаю, что именно этой цели мы всегда хотели добиться.

Тео: Я думаю, что мой пример может быть полезен. Ведь я даже не был уверен, что смогу завершить альбом. Я чувствовал себя настолько плохо, что не знал, смогу ли делать музыку дальше. В конце концов я дал себе время и позволил себе снова влюбиться в музыку. Я смог приступить к записи альбома, и он получился именно таким, как я хотел. Хорошие вещи случаются! 

Одна из самых важных практик, которая мне очень помогает, это благодарность. Важно быть благодарным за то, что у тебя есть в жизни. Даже за что-то простое, например солнечный свет или еду. Это способ стать счастливее.  

Интервью с Morcheeba. Скай Эдвардс: «Слушатели не хотят покупать альбомы легально» Читать

Как вы считаете, музыка способна помочь человеку в тяжелый период жизни? Что вы предпочитаете слушать, когда хочется почувствовать себя лучше?

Тео: На самом деле у меня нет какой-то особенной музыки, которую я слушаю в такие периоды. Музыка всегда окружает меня, это вся моя жизнь. 

Адам: Для большинства из нас музыка — отличный способ сбежать от реальности. Она открывает нам доступ к нашим чувствам, помогает проявлять их. Когда я слушаю музыку, я становлюсь очень эмоциональным. Если я злюсь, то включаю более тяжелую музыку в духе NIN или красивые инструментальные композиции, классику. Все зависит от того, какие чувства преобладают в данный момент.

Но лично я предпочитаю создавать музыку, способную помогать. Мне хочется, чтобы, слушая наш новый альбом, люди могли погрузиться внутрь себя, прочувствовать свои эмоции, выразить грусть, печаль, слезы. Это очень важно. 

Это правда, что вам потребовалось четыре года, чтобы закончить песню White Horses? Какая у ее история?

Тео: Многие наши песни начались с небольших идей. У нас вообще очень много идей, сотни! Мы начинаем над ними работать, затем оставляем лежать на полке. Риф, который звучит в начале этой песни, мы придумали несколько лет назад, но долго не могли понять, где его применить. Мы помнили о нем все это время, знали, что у нас есть отличный отрывок, хорошее начало для песни, но вернулись к нему и закончили трек только в процессе работы над новым альбомом. 

Адам: Идея этой песни возникла у нас в номере отеля в Швейцарии еще в 2016 году. Или даже в 2015-м. Нам она очень понравилась. Мы пытались записать одну из ее версий для предыдущего альбома, но она не подходила, не сработала как надо. White Horses действительно большая песня, она словно поезд, идущий через всю страну. 

Иногда работа над песнями затягивается на несколько лет, прежде чем будет достигнут нужный результат. Запись White Horses растянулась почти на пять лет, но я очень доволен тем, что вышло.   

Проверим еще один интересный факт о новом альбоме. Правда ли, что в основе песни Suffer — звук кофемашины, который вы услышали на кухне в своей студии? Какие еще необычные звуки вы использовали в процессе работы над Faith?

Тео: Да, это легко услышать в самом начале! Прямо на первых секундах песни звучит кофемашина. Как только ты узнаешь об этом факте, то сразу же начинаешь распознавать ее звук. 

Адам: На этом альбоме огромное количество скрытых звуков, которые не так-то просто заметить. Я коллекционировал различные звуки в течение многих лет, и все они нашли применение в новой пластинке. Например, мы использовали звук микроволновки в песне Voices, поезда, детские крики, звуки Японии, которые я записал несколько лет назад. В песне Numb звук большинства инструментов был сымитирован нашими голосами с помощью клавишных.

Расскажите о лого вашего нового альбома. Он очень хорошо передает концепт пластинки и общее настроение песен. Кто его создал?

Тео: Над всеми деталями этого альбома мы работали самостоятельно. Все, что вы видите, — фотографии, буклет, иллюстрации — мы делали сами: снимали друг друга, использовали таймер, рисовали, разрабатывали логотип и дизайн альбома. Мы надеемся, что наши поклонники увидят, как много мы вложили в Faith, — во всем есть частица нас. 

Что вы почувствовали, когда после завершения альбома началась пандемия и ваши очень личные чувства стали «общественными»? Люди во всем мире испытали то же, что и вы, — те же мрачные переживания, одиночество и изоляцию, которые одолевали вас раньше.

Тео: Это было очень странное чувство. Все происходящее стало одной из причин, по которой мы решили выпустить альбом именно сейчас. Изначально мы не были уверены, что это лучшее время для релиза, не знали, что будет дальше. Да и никто не знал наверняка. Но затем мы поняли, что наши чувства внезапно стали общими. Люди стали больше говорить о своих переживаниях, и мы осознали, что сейчас самое время для выпуска Faith. Меня странным образом обнадеживал тот факт, что теперь все люди, сами того не желая, имеют представление о том, через что мне пришлось пройти.

Адам: Я помню, как мы закончили работу над альбомом. Я был очень счастлив, но, выйдя из студии, оказался в городе, закрытом на локдаун, — это был первый день карантина в Лондоне. Было очень странно. Когда мы работали над последними песнями альбома, мы не понимали, что делать и как его воспримут в эти сложные времена. Мы даже думали перенести релиз на пару лет. Альбом был написан, когда пандемии и в помине не было. И стоило нам закончить работу над ним, как все и началось.

Каково это — выпустить альбом после долгого перерыва, но не иметь возможности отправиться в тур и играть свою новую музыку?

Тео: Это ужасно опустошает нас. Выступления — огромная часть нашей жизни, связь с аудиторией. В том числе и с российской, ведь в России мы даем самое большое число концертов, чем где бы то ни было в мире. Это часть погружения в песни, возможность разделить нашу музыку и радость от нее с людьми. Как и всем остальным, нам остается лишь наблюдать за развитием событий. Мы очень скучаем по концертам и предпочли бы быть сейчас в туре. 

Адам: У нас за спиной долгие годы живых выступлений, мы объездили множество стран. Мне этого очень не хватает. Надеюсь, мы сможем отправиться в тур, как только это будет возможно. Но в то же время мы сделали альбом, который идеально подходит для того, чтобы слушать его наедине с собой. Надев наушники и включив Faith, можно на время исчезнуть из окружающего мира. Так что в какой-то степени альбом соответствует концепции социальной изоляции и создан для индивидуального прослушивания. Этот непростой период дает людям возможность остаться наедине с музыкой, пока мы не можем играть концерты. 

Hurts — одна из немногих всемирно известных групп, которые так сильно любят Россию и ездят по всей нашей стране с концертами. В чем секрет вашей связи с российской аудиторией? Что заставляет вас чувствовать себя в России настолько хорошо, что вы называете ее своим вторым домом?

Тео: Я думаю, что корни нашей связи с российской аудиторией в любви, которую нам здесь демонстрируют. Мы приезжаем в Россию с концертами уже на протяжении десяти лет. Мы начинали с Москвы и Санкт-Петербурга, затем список разросся. Мы сразу почувствовали здесь особую связь с поклонниками, и хотели испытывать ее снова и снова, общаться с аудиторией, которая любит нашу музыку. С каждым годом мы все больше и больше влюблялись. Поддержка и преданность, которые нам оказывают поклонники в России, сильнее, чем где бы то ни было в мире. Это нечто особенное. Поэтому на следующий год мы запланировали 16–17 концертов в России! Для меня это еще и хороший шанс познакомиться с людьми поближе — ваша страна всегда вызывала у меня интерес. В других странах зачастую вообще ничего не знают о России, поэтому я очень благодарен за этот опыт. 

Адам: У нас очень долгие отношения с Россией. Мы приезжаем сюда со времен нашего первого альбома, так что эта преданность друг другу сохраняется годами. Когда узнаешь русских ближе, понимаешь, что вы очень эмоциональный народ. Поэтому наша музыка и отзывается у такого количества людей. Кроме того, мы ездим с концертами не только в Москву и Санкт-Петербург, но и в те города, куда никогда не приезжают другие группы. И будем ездить и дальше. Мы понимаем, насколько Россия огромна, и мы уважаем это. Мы объехали всю страну, и, я думаю, русские люди ценят это. Россия действительно наш второй дом. 

Вам не кажется, что секрет вашей особой связи с российской аудиторией кроется в нашей литературе, которая так же мрачна и полна глубоких переживаний и драматизма, как и ваша музыка? 

Адам: Я уверен, что это может быть причиной. Как я уже говорил, люди в России очень эмоциональны. Особенно женщины. У вас есть способность к самоанализу. Своей музыкой мы выражаем самые мрачные чувства и даем людям голос: когда они слушают наши песни, то чувствуют, будто мы написали их специально для них. Думаю, этот эмоциональный компонент — важная часть нашей связи с российской аудиторией. 

Тео: Ох, серьезно? Это интересно! Вероятно, так и есть! Мне стоит почитать русскую литературу — я не большой ее знаток. Я читал рассказы Пушкина, очень люблю «Мастера и Маргариту» Булгакова. Поклонники часто дарят мне книги Достоевского, так что у меня их немало. Но я пока так и не прочитал ни одной — слишком длинные (смеется). 

Неудивительно, что вам дарят именно Достоевского — это один из самых мрачных российских писателей. Уверена, в его книгах вы найдете немало пересечений со своей музыкой. 

Тео: Да, у меня так много его книг на полке! Кажется, пора приступать!

Предлагаю закончить на позитивной ноте и посмотреть в будущее с оптимизмом. На какой концерт вы пойдете первым, после того как закончится пандемия?

Тео: Один из лучших концертов, на которых я был за последний годы, — выступление Эминема. Это было очень весело. Я бы точно сходил на него еще раз.

Адам: Я очень жду возвращения фестивалей. Думаю, в следующем году они станут большим ответом 2020-му. Люди будут праздновать возможность объединиться и быть вместе, особенно в Англии, где музыкальные фестивали — одна из отличительных культурных особенностей. Каждый человек здесь захочет пойти на фестиваль, как только это станет возможным. 

И, конечно, не могу дождаться возможности сыграть наш собственный концерт!