Channel Orange — 13 лет. Как Френк Оушен переписал R&B

Что было 
раньше

До Channel Orange R&B топтался на месте: нулевые превратили жанр в гламурный конструктор с автотюном и стерильными битами (достаточно вспомнить пластинки Ашера), где настоящие эмоции прятались под слоем поп-конвейера. Сам же Оушен в это время набирался опыта в тени — писал для Джона Ледженда, Канье Уэста и даже Джастина Бибера, пока судьбоносный эпизод с Бриджит Келли не стал точкой отсчета: забрав у нее Thinkin Bout You — песню, которую изначально сочинил для ее альбома, — он выпустил свой кавер, и он мгновенно затмил оригинал.

Индустрия быстро поняла: Оушен играет без правил и не собирает свою музыку, сверяясь с инструкцией по R&B-конструктору. Так и получился Channel Orange — альбом, где соул 70-х, нео-соул 90-х и даже 8-битный фанк сплелись в единое полотно. Годы работы на других не прошли даром: они отточили его слух до той самой «неправильной правильности», которая превратила альбом в классику сразу после релиза.

Кино 
без 
картинки

Френк Оушен превратил альбом в аудиокинотеатр, где каждая композиция — coming of age сценарий для A24 или невыпущенный эпизод «Эйфории». Sierra Leone — история молодых родителей, задыхающихся под грузом неожиданного взросления. Crack Rock — портрет наркомана, чье существование разбивает надежды семьи. Трилогия Sweet Life / Not Just Money / Super Rich Kids — бесконечные вечеринки у бассейнов Лос-Анджелеса. Channel Orange берет за руку — вернее, за ухо — и ведет сквозь самые разные жизни. 

Pyramids. Cамая обсуждаемая комозиция альбома, в которой синтезированный фанк переходит к томному R&B и далее к гитарному соло, на которое музыканта вдохновили Pink Floyd. За мурашки отвечает поэтическая составляющая: почти десять минут повествования, где имя Клеопатры мерцает неоновыми буквами над дверью массажного салона, превратившись из символа власти в товар.

Оранжевый 
— 
не просто цвет 

Показывая жизнь других, Френк Оушен не обходит стороной и свою. Хотя делает это нехотя: он хочет быть про музыку, которая существует вне эпохи самокопания и рефлексии. «Когда ты постоянно делаешь себя центром вселенной, это нездорово», — объяснял он в интервью The New York Times. «Мне нравится анонимность, доступная режиссёрам. Даже когда звучит мой голос, я в первую очередь рассказчик».

Личная жизнь? Не в нотах альбома, но в его атмосфере. За день до выхода пластинки артист публикует открытое письмо, где описывает свою первую, особенную и неразделенную любовь — он расскажет об этом подробнее в Bad Religion и Forrest Gump. Письмо было подобно интервью Дэвида Боуи в 1972, ставшим тектоническим сдвигом музыкальной индустрии. Почему Channel — именно orange? Из-за синестезии Оушена: то лето, когда он впервые влюбился, в его восприятии было оранжевым. Альбом стал «каналом» в те воспоминания — отсюда и название.

Не такой, 
как все

Смелые тексты поверх хип-хопа, джаз-фанка и нео-соула создали то, что нельзя загнать в рамки одного жанра — до Channel Orange ничего похожего не существовало. Появилось целое поколение артистов, которых музыкальные критики назовут «постоушеновскими». Их главная черта — стремление избежать жанровых ярлыков и, по возможности, создать что-то совершенно новое. В текстах — целые вселенные, где личное растворяется в поэтике.

«Постоушеновцы» не копируют звучание Френка — они повторяют его подход: нарративную последовательность песен, смешение жанров, эксперименты. Альбомы CTRL от SZA, Igor от Tyler, The Creator и Steve Lacy's Demo от Steve Lacy стали культовыми именно потому, что создавали собственные миры — не умещающиеся в традиционные жанровые категории, но идеально цельные. А еще Channel Orange пел о важности пересмотра стандартов маскулинности и выражения чувств — что позже подхватят Kevin Abstract и Tyler, The Creator.

Такой, как все

Альбом играет с коллективной памятью: самые сокровенные переживания и истории, пропущенные через музыку, вдруг становятся твоими собственными. Интро с переключением каналов переносит в комнату собственного сознания, которое по мере прослушивания листает воспоминания. Строчки, написанные для трехминутных жизней альбомных героев, неожиданно оказываются про тебя. К финалу пластинки кажется, будто с тобой говорит хор голосов — всех этих персонажей и самого Френка, — и в этом многоголосии ты слышишь отголоски собственного сердца.