«Она делает то, что хочет — и именно это так восхищает». Что Брижит Бардо подарила миру, моде и женщинам

Свободу

Ее назовут самой красивой женщиной в мире, но куда важнее другое: Брижит Бардо станет предвестницей женской индивидуальности, первой, кто разрушит культурные и социальные коды, навязанные женщинам своего времени. Она могла бы поставить перед собой задачу культурной и сексуальной революции, стать академически правильной товаркой Симоны де Бовуар — эпоха благоволила. Те самые шестидесятые, к которым, как и к девяностым, просится определение «лихие». Брижит была куда проще и индивидуалистичнее — ее яркому характеру была нужна личная свобода самовыражения. Она позволяла себе яркие наряды, любила леопардовый принт и любовные интриги, дышала свободой и постепенно заставляла других сделать хотя бы глоток.

Но профессиональное освобождение она выбрала не до конца. Блестяще окончив музыкальное училище по классу балета, Брижит отказалась от мечты стать профессиональной балериной — ради любви и близости с Роже Вадимом. В своих воспоминаниях Вадим писал, что это решение далось ей тяжело: Бардо осознавала, что прощается с единственной детской мечтой. Кино она никогда не любила достаточно. Актерство было для нее способом существования, но не способом жить. Съемки утомляли, раздражала искусственность киноиндустрии, и каждый фильм она проживала как ожидание возвращения к настоящему — к близким людям, путешествиям, гитаре, танцам босиком, солнцу и природе на вилле La Madrague в Сен-Тропе.

Балетки и повязки

Осанка, выученная у станка, томная пластика и кошачья гибкость сделали экранные образы Бардо узнаваемыми в той же мере, что и широкие повязки из балетного класса, которыми она убирала волосы, устав от густой челки. В список трендсеттерских амбиций актрисы попадут и балетки: именно Бардо ввела в обиход то, что сегодня кажется вечной формулой интеллектуального французского стиля.

В 1950-х она попросила Repetto, обувщиков Парижской оперы, сделать уличную версию балетных туфель с плотной подошвой. Модель Cendrillon, выпущенная в 1956 году, до сих пор остается бестселлером. Уйдя из кино в 39 лет, Бардо зафиксировала себя во времени а ее картины стали набором стайл-триков, из-за которых скроллинг Пинтереста можно заменить на просмотр фильма.

Раскрепощенность

Небрежность и французский шик

Не Джейн Биркин единой! Бардо сделала модными объемные свитеры, мини-юбки-карандаши, брюки в горох и знаменитые вырезы Bardot, открывающие плечи. Небрежный пучок, взъерошенные пряди и прическа, позже растиражированная Эми Уайнхаус, — все это тоже ее наследие. Она же нарушила протокол Елисейского дворца, запрещавший женщинам появляться на официальных вечерах в брюках. На прием к Шарлю де Голлю Бардо пришла в образе наполеоновского гусара. «Bonjour, mon general», — вспоминала она, как нервно поздоровалась с героем войны. Осмотрев ее наряд, де Голль с улыбкой ответил: «Безусловно, мадам». Бардо утверждала, что просто не удосужилась прочитать протокол — слишком была взволнована встречей. В своем импульсивном и оригинальном стиле она выразила уважение, буквально примерив на себя образ самого де Голля.

Смелость

Брижит не боялась высказываться и о том, что считала важным: защита животных, политика, иммиграция, ислам. В 1985 году она отказалась от ордена Почетного легиона, заявив, что не может принять награду от государства, допускающего жестокое обращение с животными. В книге A Scream in the Silence (2003) она вновь критикует общество за утрату связи с природой и поверхностный образ жизни. «За последние двадцать лет мы уступили скрытому, опасному и неконтролируемому проникновению, которое не только отказывается адаптироваться к нашим законам и обычаям, но со временем попытается навязать свои собственные», — писала Бардо. Эти слова перекликаются с работами Орианы Фаллачи и ее предупреждениями об исламском фундаментализме. За подобные высказывания Бардо пять раз была осуждена французским судом и оштрафована.

И это лишь часть ее истории. Мы не затронули ни ее многолетнюю борьбу за права животных, ни то, что она пережила рак груди, ни ее принципиальный отказ от пластической хирургии. Но даже этого достаточно, чтобы Брижит Бардо осталась не в памяти, как символ эпохи, а как свобода, которая где-то в сердце.