Моника Беллуччи: инструкция по культурному влиянию

(не)Красивое кино

Вторая Софи Лорен? Вряд ли. Несмотря на свою романтическую, почти неземную внешность, Моника не играет простых героинь, которым все достается благодаря красоте — ее героини видят в своей красоте проклятие, а не благословение. «Малена» – о зависти красоте, «Комната» — о ее запутанности, «Необратимость» — об уязвимости, которая идет рука об руку с внешней привлекательностью. Беллуччи не идет путем наименьшего сопротивления, напоминая о том, что pretty privilege — не такое облегчающее жизнь явление. Порой с ним страшно и сложно жить.

Красота в политике

После фильмографии актрисы уже становится ясно, что красота для нее — многогранный объект изучения, концентрирующий внимание на не самых очевидных гранях. Исследовательница Моника продолжает грызть гранит науки по имени «собственная красота» — и использует ее так, как не догадывались некоторые политологи. В 2004 году Беллуччи снялась обнаженной для итальянской версии Vanity Fair, будучи беременной — косвенный дебют Девы Кассель.

Это был жест протеста против закона, ограничивающего ЭКО лишь брачными парами. Ватикан, в свою очередь, осудил этот поступок. В публикации газеты L'Osservatore Romano выражалась обеспокоенность тем, что нерожденный ребенок не был защищен, а вместо этого стал соучастником «печальной игры» женщины, не состоящей в браке. Беллуччи парировала: «Если у тебя нет всех этих дурацких брачных штампов в паспорте, тебе запрещают использовать науку, чтобы иметь ребенка?» И кажется, именно она выиграла эту битву — последующие судебные разбирательства и решения властей смягчили ограничения на ЭКО, сделав процедуру более доступной, хотя дискуссии вокруг этого вопроса, особенно для одиноких родителей, не утихают до сих пор.

Dolce & Gabbana (& Bellucci)

Шик без героина

1990-е: Кейт Мосс, наркотический шик, набирающая обороты пропаганда «нет ничего вкуснее, чем чувствовать себя худой». И вдруг — она. Та, что считает, будто нет ничего вкуснее пасты и бокала вина, и утверждает: «Когда я ем с друзьями, это момент настоящего удовольствия, когда я по-настоящему наслаждаюсь жизнью». Возможно, это всего лишь итальянский менталитет — однако именно он стал серьезным противовесом героиновому шику и вечной стыдобы за телесность больше размера extra small. Еще и во главе с одной из самых красивых женщин.

Возраст как философия 

Здесь Беллуччи совершила свою главную культурную диверсию: она отняла у красоты возраст. В ее вселенной время работает не на увядание, а на накопление — не морщин, а капитала. Авторитета, харизмы, права говорить еще громче и смотреть еще прямее. Она не отрицает годы, она их инвертирует: если в двадцать красота — это вопрос генетики, то в пятьдесят — вопрос философии. И ее философия проста: ее взгляд, ее стать, ее право быть секс-символом в эпоху, одержимую юностью, — это не упрямство, а новый канон. И в этой новой формуле она оставляет за собой самое ценное — возможность не уходить, а приходить снова, каждый раз с новой, еще более веской причиной остаться в кадре.