Тинатин Далакишвили: «Нужно все время говорить нет насилию»

У 28-летней Тинатин Далакишвили 33 татуировки. Под беззащитной ключицей застыла в полете олдскульная ласточка, на лопатке скрестил руки святой с веткой финиковой пальмы, символом мира и спокойствия, а вместо глаз, носа и губ у него буквы, складывающиеся в слово love. Есть еще маленькие звездочки под острыми, худыми коленями, знак бесконечность, крест и разбросанные по всему телу надписи, которые, словно титры в фильме, возникают друг за другом в лучах закатного солнца, пронзающих темные залы Исторического музея, где позирует фотографу Тина: The Pearl, Superpower, «Маша Кузнецова, юность моя зацелованная». Семь из имеющихся у нее татуировок Тина сделала сама — не так давно она работала в тату-салоне в Тбилиси, а теперь планирует открыть свой собственный. Чудно. 

А еще эта история с баром: «Пять лет назад мы ездили с друзьями на "Казантип", открыли там бар и все вместе в нем работали — было весело, — рассказывает актриса. — Потом один из друзей решил открыть в Тбилиси подобное место и назвал его Meoba, и так как у меня прошлым летом было много свободного времени, я устроилась туда барменом». Фирменный коктейль Тины Lady Boy с водкой, трипл-секом, вишневым соком и кокосовым молоком сейчас в Meoba вам, может быть, и не нальют, но девушка уверяет, что там и без этого по-прежнему весело. 

Равшана Куркова: «У меня нет стилиста, зато есть стремительный шопинг» Читать

Иногда грузинская актриса ходит туда или в другие модные у андеграундной молодежи заведения Тбилиси потусоваться с друзьями, но в основном проводит время за чтением, рисованием и просмотром фильмов. «Мне нравится вообще все, что связано с искусством, я не могу без этого жить», — пожимает плечами Тина. Кино она, конечно, тоже имеет в виду, однако в ее случае это не страсть, с которой молодые артисты бросают свой талант на амбразуру, соглашаясь сниматься, что называется, и тут и там. Для Далакишвили кино — это тихая, глубокая любовь, для которой в жизни должен наступить правильный момент. Главные проекты в ее карьере — артхаусная «Звезда» Меликян, ромком «Любовь с акцентом» Гигинеишвили и его же триллер «Заложники», добравшийся до Берлинале, — выстреливали примерно с частотой раз в два-три года. «Надеюсь, это прозвучит не пафосно, — застенчиво говорит Тина, — но я не хочу тратить время на пустые вещи. Комедии — это просто не мое. Я люблю серьезные истории, жизненные, которые трогают человека, могут на него как-то повлиять, — вот это для меня важно. Жизнь удивительным образом всегда очень вовремя подбрасывает мне такие проекты». 

22 августа в российский, а затем и зарубежный прокат выходит амбициозный фильм-сказка Александра Богуславского «Эбигейл», в котором Далакишвили играет главную роль. Ее героиня, девушка с незаурядными магическими способностями, разыскивает своего отца в окутанном мрачными тайнами городе, а заодно борется за свободу и правду, которые отняли у мирных жителей власти. Эти ценности разделяет и Тинатин. Мы встречаемся на интервью за несколько дней до того, как закроют авиасообщение между Россией и Грузией в связи с акциями протеста в Тбилиси, так что, когда я спрашиваю актрису, о чем в современном мире важно говорить во всеуслышание, она без раздумий отвечает: «Пока существует политика, нужно все время говорить нет насилию. Нет насилию, и все. Споры политиков не должны влиять на жизнь обычных людей». Как не должны, по мнению актрисы, влиять на нее и стереотипы, касающиеся самоопределения человека. «Я за то, чтобы у ЛГБТ были равные права со всеми, без этого, мне кажется, в XXI веке уже никак. Нельзя, чтобы одни люди определяли жизнь других, все эти границы — большинство, меньшинство — это жутко неправильно по отношению к планете», — говорит Тина. 

Сама она из тех, кто определяет людей не по сексуальной ориентации, национальности или положению в обществе, а по одному-единственному качеству — доброте. И этому Далакишвили научилась не в Тбилисской духовной семинарии, которую она когда-то окончила по специальности «ландшафтный дизайн». Освободившись из тесных фланелевых объятий советского прошлого и его идеалов, прогрессивная грузинская молодежь сделала своей религией техно-музыку, а клубы, в которых проходят техно-вечеринки, не без иронии, разумеется, стала называть храмами. «Мы вытанцовываем там все свои социальные болезни», — объясняет Тина, для которой, к слову, грех — это сидеть и ждать чего-то вместо того, чтобы делать прямо сейчас, а святость определяют такие понятия, как мир и любовь. «Любовь — это святой мотор всего, — мечтательно говорит она. — Такая штука, которая движет абсолютно всем вокруг. А без нее как-то неинтересно».

КРЕДИТЫ:

Текст: Злата Фетисова 

Фотограф: Эрик Панов

Стилист: Олег Тихомиров

Макияж и прическа: Ольга Чарандаева

Ассистент фотографа: Павел Устинов

Ассистенты стилиста: Анастасия Карлышева, Александра Шуляк, Софья Вечеркина 

Продюсер: Ксения Васильева