Сабина Чагина — о конкурсе STONE Art «Философия новых форм»

Как возник запрос на создание паблик арта у девелоперской компании, что стало предпосылкой? 

Изначально в проекте Stone Towers девелопер предполагал размещение арт-объекта. Запрос на открытый конкурс появился, чтобы вовлечь в его создание не только архитекторов, что считается наиболее распространенной практикой для девелоперского сообщества, но и пригласить профессиональных скульпторов и художников. В Stone сразу отметили, что при выборе арт-объекта им важно учитывать ряд факторов, которые девелоперу и архитектору сложно просчитать самостоятельно. Нашей задаче стало вовлечь в процесс творческое сообщество. Так мы смогли получить наибольшее количество предложений и идей абсолютно разных по своему характеру, масштабу, концепции. И, чтобы выбрать объект, который будут не только гармонировать с окружающей средой, но и выделять главную площадь офисного квартала как точку притяжения в районе, мы привлекли к экспертному совету, который возглавил главный архитектор Москвы Сергей Кузнецов, представителей архитектуры, урбанистки и искусства. Благодаря экспертному совету мы получили критичный взгляд на проекты конкурсам, который позволил сделать взвешенный выбор, сочетающий и эстетическую и функциональную роль объекта искусства в городской среде. В целом сегодня мы видим, что в партнерстве и при поддержке Москомархитектуры в Москве появляются новые арт-объекты и граффити. И это крайне положительная тенденция, которую важно развивать.

Вы куратор этого проекта, чем он вас заинтересовал, когда вы узнали о конкурсе? 

Мне интересно, когда я вижу, что заказчик готов на эксперимент и не просто копирует коллег и конкурентов. Я почувствовала, что у Stone есть желание развиваться в поле современного искусства. Это мне близко, а значит, у нас с партнером совпали цели.   

Первая выставка паблик-арта в Москве прошла в 2021 году, в том же году была установлена «Большая глина № 4» Урса Фишера, наделавшая много шума. Есть ощущение, что ровно с тех пор, Москва стала готова выставлять на своих улицах массивные арт-объекты. Что изменилось в городе, в людях, власти, почему это стало возможно сейчас и невозможно было раньше? 

Конечно, «Большая глина № 4» привлекла общественное внимание, но те, кто погружен в паблик-арт, знают, что мы еще в 2014 году установили работу испанского художника Окуда Сан Мигель «Звезда Хаоса» на Крымской набережной, а она была не менее вызывающая даже по нынешним меркам. В Парке Горького плавала в пруду пиксельная «Утка» Андрея Люблинского, в том же году возникла Первая международная биеннале уличного искусства. Позже, в 2015 году наше объединение АРТМОССФЕРА было куратором и продюсером большой паблик-арт программы на ВДНХ, где были представлены работа Ростана Тавасиева, Cracking Art и многих других.

То есть, Москва уже давно готова к искусству на улице, просто у нас по-прежнему не выработан механизм взаимодействия с городом. На Форуме уличного искусства в 2023 году в ЦСИ Винзавод мы выработали Методичку с рекомендациями для городских структур по интеграции уличного искусства в городское пространство. Это осмысленный и конструктивный шаг. Нужно ответное внимание от тех, кто принимает решения. Тогда искусства в российских городах сразу станет больше, повысится запрос заказчиков с одной стороны и качество исполнения со стороны художников.

Как проходил отбор победителя STONE Art, по каким критериям из 170 полученных заявок вы выбрали всего один проект?

Мы опирались на 3 критерия:

• Оригинальность идеи проекта 

• Оригинальность работ в портфолио 

• Потенциал реализации проекта в городском пространстве 

Скорее всего среди 170 присланных на конкурс работах было еще немало интересных, что будет с ними, они станут “бумажным” паблик-артом так и не увидевшим свет или все же их удастся реализовать и город увидит эти работы тоже?

Наш финальный список состоял из 20-ти работ и каждую из этих работ было бы здорово встретить в городе. Мы будем пробовать интегрировать их в городскую среду. А также я надеюсь, что коллеги из Stone будут иметь в виду эти работы для своих будущих проектов.

Все задаются вопросом, что же означает желтый кристалл, который держит проект-победитель «Ангел» в руках, какой символизм заложил в него художник?

На ладони ангел держит кристалл. В широком смысле это драгоценный камень — воплощение человеческих ценностей. Так как человек всегда наделял кусок горной породы свойствами изменять жизнь, определять будущее и исполнять свои желания. И в данном случае камень работает так же, как собирательный образ мечты. Желанной, ярко-блестящей и путеводной, как звезда на пути каждого человека. Для зрителя Ангел выступает проводником в этом стремлении. Он неформален, сидит прямо на ступенях, обращается к каждому. В роли хранителя мечты ангел жестом приглашает человека к восхождению и протягивает ее на ладони поднявшемуся.

Что касается того, почему ангел — робот. Сам образ ангела довольно старомоден, покрыт толстым слоем контекстов, истории, религии. Футуристическая стилистика освежает его, освобождает от ненужного, придает стремления в будущее. Чтобы сгладить его сакральную природу, надета своеобразная маска современности. 

Панно художника Дмитрия Аске на Ленинградском вокзале

В декабре 2019 года в Москве на Ленинградском вокзале появилось панно, посвященное десятилетию запуска движения «Сапсанов» между Москвой и Санкт-Петербургом. Работа называется «Счастливый билет» и принадлежит художнику Дмитрию Аске, на нем изображены люди уезжающие, прибывающие, встречающие, находящиеся в пути. Панно представляет собой мозаику из огромных элементов окрашенного дерева,  площадь полотна около 500 квадратных метров.

В свою работу художник заложил идею о связи между близкими людьми из разных городов, которых соединяет железная дорога, дающая возможность скорой встречи. Изначально планировалось, что проект будет временный, но работа так органично вписалась в пространство вокзала, что ее решили оставить на постоянной основе украшать вокзал.  Работы Дмитрия можно увидеть: в Москве и Владивостоке, Выксе и Туле, Нижним Новгороде. 

Почему Ленинградский вокзал выбрал именно работу Дмитрия Аске, она проходила какой-то отбор или выбор был сделан из-за популярности художника?

Наши друзья из МУАР им. Щусева рекомендовали нас организатору проекта — Фонду Таволга. Их же идея была пригласить на проект Дмитрия Аске. 

Сложно ли договариваться с городом, чтобы на его улицах и зданиях появились работы художников? Есть ли определенные ограничения и требования?

Сложности есть, как я и сказала выше. Можно упереться в них и в итоге не сделать ничего, но мы работаем над выработкой общего языка и, кажется, получается. 

Были ли сложности в реализации этого проекта, все-таки это городской вокзал и стратегический объект? 

Когда заказчик заинтересован и сам инициирует диалог, все идет гораздо легче. У нас было именно так, Фонд Таволга и РЖД очень помогали и поддерживали. 

Почему изначально хотели, чтобы работа была временной и почему решили оставить?

Паблик-арт обычно живет ограниченное время, но компании РЖД решила оставить эту работу, случилась химия. Все поняли, что работа Димы Аске срослась с этим местом.

Складывается ощущение, что вы выступаете неким мостиком, чтобы «подружить» одних с другими и донести смыслы, какая ваша задача как куратора при взаимодействии между художниками и городом?

Да, именно так. Мы соединяем зачастую несоединимые субстанции: художников, кураторов, музыкантов и бизнес-структуры, при этом уважая пространство и интересы каждого. Не секрет, что обе эти стороны могут быть и неконтактными и декларативными, но для нас важно сохранять баланс между интересами всех, действовать в стратегии win-win.

Russian Design District 

В сентябре 2023 года открылась выставка современного искусства под открытым небом «Объективно» в Новой Москве. Проект включал паблик-арт-работы известных современных художников на Дизайнерском бульваре культурно-образовательного кластера Russian Design District и в спортивном парке «Десеновское».

Для проекта были отобраны работы одиннадцати художников, чьи работы отражают дизайн-концепцию построенных на территории бульвара домов. Проект состоял из двух частей. На Дизайнерском бульваре показали работы Дмитрия Аске, Эльдара Ганеева, Ивана Горшкова, Нади Лихогруд и Михаила Хвалебнова, Андрея Люблинского, Максима Свищева, Матвея Шапиро. Продолжение экспозиции находилось рядом в спортивном парке «Десеновское», где были показаны объекты Ивана Симонова и Максима Свищева. Работы были представлены в этих локациях временно в рамках выставки, но часть ушли в коллекцию искусства RDD.

Какие задачи были у этого проекта?

Нашей задачей было интегрировать искусство на территорию, концептуально связанную с дизайном, так как название проекта — Russian Design District. Такой формат нередко встречается и в других странах. То есть, это не просто ЖК, а жилой кластер, в котором кроме искусства, образовательных программ, есть еще единственный в таком масштабе в Новой Москве Дворец спорта им. Ирины Винер. Что касается искусства, Группа Родина пошла сразу правильным путем и сфокусировалась на создании художественных произведений, а не “украшательстве” места. Мы тоже стараемся работать именно со смыслом, а не декоративно, поэтому у нас с партнером совпали цели по формированию благоприятной среды в общественных пространствах посредством современного искусства.

Была ли какая-то строгая концепция у выставки, под которую подбирались работы или вы как куратор подбирая художников и выстраивая экспозицию исходили из другого принципа?

Выставка родилась спонтанно, как дополнение к постоянной коллекции скульптур, которые мы установили к открытию ЖК. Важно было соединить работы художников каким-то логичным маршрутом. Многие работы были созданы в форме сайт-специфик, то есть, связаны с конкретной локацией. Например, работа Матвея Шапиро так и осталась на территории и вошла в постоянную коллекцию. Она идеально была вписана в зеленую зону кластера. Работа Ивана Симонова связана с историческим контекстом места. Скульптуры, установленные на бульваре, — своеобразные жители этого района, которые вышли прогуляться.

Удалось ли через этот проект открыть новые для зрителя имена?

Не только новые имена, но и новые форматы. Например, Максим Свищев впервые на этом проекте реализовал скульптуру из металла. Из новых имен у нас была представлена очень удачная работа Нади Лихогруд — первый опыт художницы в таком масштабе и для публичного пространства. 

Как к выставке под открытым небом отнеслись местные жители? 

В целом, искусство не обязательно должно нравиться. Это старомодный подход. Паблик-арт работает иначе: важна спонтанная встреча прохожего с объектом искусства и рефлексия на увиденное. Задача искусства — вызвать эмоцию, ощущение, переживание. Если проще, то дать толчок к познанию мира. Не так прямо, как наука, например, но не менее важно. У нас есть ощущение, что местные жители оценили выставку.

В чем заключается ваша кураторская работа с паблик-арт художниками? В чем видите свою миссию? 

В 2023 году я объявила о создании новой платформы — Сабстанция. Это квинтэссенция моего опыта и результат 20-летней практики в области современного искусства и музыки. Так вот, миссия Сабстанции — объединить и вдохновить людей в поле современной культуры через создание среды, наполненной искусством и способствующей реализации творческого потенциала.

Зачем городу стало нужно уличное искусство? 

Это очень связано со средой современных мегаполисов, в первую очередь с типовой архитектурой и благоустройством. Искусство формирует идентичность места, одушевляет его. Да, архитектура тоже определяет «лицо» места, но нередко огромное здание проигрывает во внимании и вызываемых ощущениях небольшому объекту искусства около него.

Появление стрит-арт-объекта мирового значения «Выкса 10 000» 

Был объявлен конкурс, где было 260 претендентов со всего мира, победил проект известного российского уличного художника Миши Most, который и получил право реализовать свою гигантскую работу «Эволюция-2». Благодаря этой победе в 2017 году в рамках российского фестиваля современной культуры Арт-Овраг в Выксе появилось самое большое в мире граффити площадью 10 000 м² на фасаде одного из промышленных комплексов Выксунского металлургического завода. На проект было потрачено более 6 тонн краски, работа была реализована с помощью пятерых помощников за 45 дней. Она стала самой большой настенной живописью в мире. Проект претендовал на рекорд Книги Гиннеса.

Какие у вас впечатления от этой работы?

Наверное, этот проект я могу по праву считать результатом моей кураторской работы. Конкурс был открытый, но мне приходилось приводить “за ручку” известных авторов, так как обычно они не участвуют в конкурсах, у них и так очень много проектов. Исходя из придуманной нами совместно с ОМК темы, мне стало понятно, что Миша идеально подходит под эту тему, и я стала активно его приглашать, принять участие в конкурсе. В итоге мне удалось его заразить этой стеной. Миша потом рассказывал, что он впервые сделал полноценный эскиз к своей уличной работе, и его победа — плата за старания над эскизом. У нас был топ 3 и очень долго выбирали, кому отдать победу. Но, как я и предвидела, случилось совпадение темы, места, метода художника и стиля. Что касается реализации, то это самый сложный проект, который мне приходилось реализовывать. Благодаря хорошей команде мы смогли уложиться в тайминг и нарисовать эту работу за 45 дней. Когда мы начинали готовить этот проект, мы еще не знали, что эта работа войдет в Книгу рекордов.

Что дает участие в таком масштабном проекте художнику, насколько это хороший бустер для карьерного роста? 

Однозначно, это мощный символический капитал, который кладется в копилку художника. Раньше я даже переживала, что все лавры достаются только художнику. Куратор обычно в тени, и со временем о нем просто забывают. Но позже я поняла, что этот символический капитал художника — камертон моей деятельности и то, что заставляет продолжать заниматься тем, чем я занимаюсь. Оглянувшись назад, я вижу мощный прогресс в работах тех художников, с кем мы сотрудничали за последние 10 лет.

В подобных проектах/конкурсах чаще побеждают уже известные/медийные художники или у талантливых непубличных ноунеймов тоже есть шанс? 

Конечно, у известных художников уже есть опыт, и с ними проще реализовывать большие проекты. Можно сказать, что мы себя таким образом обезопашиваем от разных непредвиденных ситуаций. С проектом в Выксе еще необходим был навык работы с большим масштабом, физическая выносливость и умение работать в команде ассистентов. Но при этом были случаи, как правило, в независимых проектах, таких как Биеннале Артмоссфера, когда проявились неожиданно новые таланты. Я считаю, что именно для этих случаев и нужны проекты, подобные Артмоссфере. Например, есть художники, кому биеннале дала дорогу в искусство: Иван Найнти, Миша Бурый, Дарион Шаббаш, группа Злые. А на последней 4-й Биеннале многие художники из contemporary art приобщились к паблик-арту, то есть расширили свои творческие возможности и вышли в новые медиумы: Катика, Мария Смородинова, Галина Андреева, Саша Браулов и многие другие. 

Для чего стали украшать искусством промышленные здания? Искусство признали не только улицы городов, но и действующие производства?

Что касается Выксы, то там эта инициатива — одна из форм поощрения цеха, который выделяется особыми достижениями, и я считаю это очень правильным подходом. Кстати, с появлением работы Миши Mоста на стене завода стал активно развиваться промышленный туризм. Для ОМК завод — это не что-то, что существует вне города или в отрыве от него. Город сформировался вокруг завода, так что для них это абсолютно естественный процесс.

Какие факторы должны сложиться, чтобы стать успешным в паблик-арте/стрит-арте?

Здесь я все же разделила бы паблик-арт и стрит-арт, так как для стрит-арта не нужно ничего, кроме воли художника и баллончика с краской. Это низовая инициатива и как раз самый простой  путь сделать так, чтобы о тебе узнали. Для этого не нужны кураторы, продюсеры, галеристы. Многие художники идут еще дальше и создают резонансные работы, громко заявляя о себе, чтобы о них узнали сразу. Так что им и PR служба тоже не нужна (улыбается). Стрит-арт — это всегда диалог со зрителем, в отличии от граффити, которое замкнуто внутри сообщества. Этот диалог активно начался с Banksy и продолжается теми, кто создают нелегально в городе разного рода изображения. 

Что касается паблик-арта, то это зачастую заказ сверху, со стороны города или бизнеса. Это, как правило, запрос с большим бюджетом и решением конкретной задачи. Сейчас очень многие паблик-арт проекты реализуются посредством открытого конкурса, как в случае со Stone Art. Среди полученных 170 заявок мы увидели очень много интересных новых художников. Соответственно, чтобы заявить о себе, нужно участвовать в подобных конкурсах. С помощью искусственного интеллекта сейчас можно создавать разные концепты, которые можно предлагать потенциальным акторам из сферы. Иногда хороший концепт или рендер, даже утопический, может сработать. Например, так я узнала о творчестве Максима Свищева. Он периодически выкладывал в соцсети концепты, порой даже нереальные. Тогда мне захотелось их реализовать. И вот вам результат на RDD.

Как тонка грань между искусством и вандализмом? Почему хозяйственные службы зарисовывают граффити и что нужно сделать куратору, чтобы этого не случилось?

Для граффити это абсолютно естественная среда. Оно создается на короткий срок и с расчетом сделать хорошую фотографию или снять видео. После этого граффитчик заведомо прощается со своей работой. Есть места, где граффити живут дольше, например, вдоль ж/д путей или в местах специально отведенных типа Hall of fame. Но зачастую в городах всего мира идет непрекращающаяся борьба с граффити. Важно не недооценивать тот вклад, который граффитчики вносят в развитие городской среды, являясь маркером проблемных территорий. Это своего рода неофициальная обратная связь про те места, которые находятся в упадке. Кроме этого, граффити очень оживляет место, как будто поселяет в нем новые знаки и символы. Очень часто мы наблюдаем за процессом реорганизации городов и джентрификации районов. Там, где раньше обитали граффити, сейчас размещаются дорогие галереи и бутики.

Бывали ли в вашей практике случаи, когда один художник вдохновился другим, забыл об этом и спустя годы создал работу очень похожую на работу вдохновителя? Считается ли это плагиатом или Пабло Пикассо был прав сказав «Хорошие художники копируют, великие художники воруют»?

Мне видится, что все идеи витают в воздухе и могут возникать одновременно в разных местах, если случается для этого подходящая ситуация. Как было в случае с Вхутемас и Баухауз раньше или самый свежий пример, когда всемирно известный Banksy фактически повторил работу 10-летней давности московского художника 0331с.