Халина Райн — о своей «Плохой девочке», источниках вдохновения и разнице поколений

О ЧЕМ ЖЕ ФИЛЬМ?

О нашем фильме часто говорят, что это женский взгляд, некое исследование женской чувственности. Да, это верно, и это для нас очень важно, но это — первый уровень. Мне также хотелось бы подчеркнуть, что этот фильм также пытается показать, что такое мускулинность, и что значит быть мужчиной. Какой смысл это несет сегодня? Что это означает как для молодых мужчин, так и мужчин в возрасте. На этом аспекте нам также хотелось заострить внимание зрителя. Поэтому я бы сказала, что фильм все же более универсален.

Нельзя отрицать, что наш фильм получился очень рискованным. Но именно это и делает его по-настоящему интересным. Когда вы создаете что-то, что заставляет вас испытывать стыд и страх одновременно, у вас есть шанс создать что-то действительно настоящее и интересное. 

Я чувствую тесную свою связь с фильмом, потому что он рассказывает о вещах, которых я до сих пор стыжусь и не могу комфортно обсуждать. И я до сих пор боюсь об этом говорить. 

О ГЛАВНОЙ ГЕРОИНЕ

В самом начале мы видим ее абсолютным совершенством. Она думает, что она может быть идеальной во всем. В ее сознании существует образ идеальной матери, идеальной жены, идеального руководителя, ради которого она идет на все, включая ванны со льдом, терапию с психологом. Все ради того, чтобы уничтожить в себе малейшие изъяны и сотворить идеальное человеческое создание. И все это летит в тартарары после ее встречи с героем Харриса. По сути они излечивают друг друга, помогают друг другу осознать, что они далеко не идеальны, и принять все свои внутренние конфликты, принять как свои ангельские, так и дьявольские черты.

О ЖАНРЕ ФИЛЬМА

Двойственность наших героев, как собственно, и всех людей, тема достаточно популярная в кинематографе 1990-х. Наш фильм часто называют эротическим триллером, но для этого жанра характерно, что кого-то непременно наказывают или убивают. Или если кто-то изменяет партнеру, его непременно должны наказать за это в финале. Для нас было очень важно не допустить этого в “Плохой девочке”. Зрителю кажется, что герой Харриса — темный персонаж, мы ждем, что он в конце концов совершить какое-то преступление.  Но этого не происходит. Да, мы соблазнили зрителя, внушили ему определенные ожидания, поиграли с ними, но в конце концов не выполнили свое обещание. И все для того, чтобы показать, что наши герои — обычные люди со своими светлыми и темными сторонами, как и все мы. Очень опасно считать себя безупречными, мы отнюдь не ангелы, к сожалению. Но подавлять в себе все звериное, если можно так сказать, как это пытаются делать наши герои, тоже очень опасно. Важно уметь это проговорить, признаться себе самому. Да, наш фильм - вымышленная история, своего рода сказка с предупреждением. Наша героиня в конце концов возвращается в свою семью, и она разрешает себе свои самые темные фантазии. Ведь мы можем быть с одним партнером долгие годы и при этом витать где-то далеко в своих фантазиях, и в этом заключается самая настоящая близость, ведь именно в этом случае вы принимаете друг друга такими, какие вы есть на самом деле.  

ОБ ИСТОЧНИКАХ ВДОХНОВЕНИЯ

Наш фильм во многом перекликается и с “Пианисткой” Ханеке, и с такими триллерами, как “9 1/2 недель””, “Роковое влечение”, “Основной инстинкт” и “Непристойное предложение”. Они мне очень нравятся, потому что они и чувственны, и игривы, и сексуальны, но в то же время они говорят о том, что очень важно для каждого из нас. Благодаря этим фильмам, я в свое время чувствовала себя значительно менее одинокой. 

Я много лет играла в театре, сейчас я уже не играю, но мне кажется, что мои фильмы заряжены теми героинями, которых я когда-то играла на сцене. Я имею в виду героинь пьес Шекспира, Ибсена. Они по-прежнему живут во мне. Несмотря на то, что “Плохая девочка” — кино современное, и я очень надеюсь, что оно ощущается, как современное, но шекспировская драма — неотъемлемая часть персонажей Николь и Харриса.  Именно в классическом театре я черпаю свое вдохновение. 

Повторюсь, на меня оказали огромное влияние классические пьесы и такие героини, как Мария Стюарт и Гедда Габлер. Они стали частью моей ДНК, порой мне кажется, что их призраки овладели моей душой, к примеру, я играла роль Гедды Габлер на протяжении 15 лет. Поэтому в значительной мере героиня Николь Кидман в “Плохой девочке” — это Гедда Габлер. Если вы читали эту пьесу Ибсена, вы сможете найти множество параллелей.  И эти классические авторы - настоящие гении, их произведения прошли проверку столетиями и до сих пор остаются любимы читателями. И мне финалом нашего фильма хотелось дать этим драматургам свой женский ответ на вопросы, которые они ставили в своих произведениях.

О СЪЕМКАХ В НЬЮ-ЙОРКЕ

Мы снимали в Нью-Йорке, а снимать там очень дорого. Но нам очень хотелось, чтобы у фильма было ощущение размаха, чтобы он был максимально аутентичным. В итоге мы снимали все быстро, благодаря чему все, что происходило на съемках, было очень органичным. К тому же мы хотели успеть закончить фильм к основным фестивалям. И это был очень нервный процесс (смеется). 

О ТОМ, КАК СНИМАЛИСЬ САМЫЕ ОТКРОВЕННЫЕ СЦЕНЫ

Мы, в основном, снимали длинные планы, потому что наш фильм во многом зависит от реплик, которые произносят актеры. Всем актерам пришлось выучить очень много текста, и в это, в целом, было очень непросто. С одной стороны, они должны были сфокусироваться на химии момента, и с другой, держать во внимании свои реплики. Хотелось сохранить это чувство опасности и риска, и если мы все сделали правильно, этот фильм должен вызвать у зрителя ощущение психологического дискомфорта и чувственного напряжения одновременно. Именно эту энергию и динамику мы пытались найти на съемочной площадке. 

Например, в длинной сцене в номере дешевого отеля, в которой наши героя проходят практически все стадии брака сразу. Это их первое продолжительное свидание. Мы выстроили этот номер в студии, и Николь с Харрисом находились в нем практически наедине. Наш оператор снимал длинные планы, все были готовы к этому, мы заранее репетировали сцены. И в итоге Николь с Харрисом смогли взять абсолютно уникальный тон, что мне кажется невероятным и очень впечатляет. Это и смешно, и трагично, и трогательно одновременно. Это очень сырой и эмоциональный материал, мне кажется, в этой сцене мы видим, как работают два колосса с актерской точки зрения.

Надеюсь, что зрители смогут почувствовать опасность и риск, который переживает героиня Николь. Она словно мчится на американских горках, и ее эта поездка одновременно безумно пугает и доставляет огромное удовольствие. И лишь в финале она испытывает катарсис и освобождение. Именно это мы пытались передать нашим фильмом. 

О РАЗНИЦЕ ПОКОЛЕНИЙ

На моем предыдущем американском проекте “Тела, тела, тела” я работала с молодыми актерами, и я буквально стала одержима молодежью. Мне безумно интересно, как они мыслят, они меня очень вдохновляют. Признаюсь, на съемочной площадке “Тел” я большую часть времени чувствовала себя  выжившим динозавром (смеется). И это действительно очень забавно. Ведь цикл человеческой жизни предполагает, что мы постепенно исчезаем, уступаю дорогу новым поколениям, у которых есть свои интересные представления о сексуальности, о любви к себе, о чувственности, о боди-позитиве, о принятии себя. И мне казалось, что и в “Плохой девочке” молодые герои могут многому научить представителей старшего поколения, к которым в данном случае относятся герои Николь Кидман и Антонио Бандераса. К слову, именно Харрис научил Николь танцевать на рейве (улыбается).