Катя Штоколова: «Лучший учитель — это площадка и опыт»

Скажите, вы начали работать в Conde Nast. Вы руководили видео продакшеном спецпроектов. Расскажите про этот опыт, как вы туда пришли, почему именно фэшн-индустрия сразу была в карьере? 

Я попала в Conde Nast абсолютно случайно. Не совсем понимала, чем занимается каждый журнал и чем занимаются издательские дома. У меня был классный руководитель, и он меня взял в обход отдела кадров. И вот он меня взял, как сейчас помню, провел тайком, обходя вот эти собеседования, все эти бюрократические моменты. И только через два или три месяца руководитель отдела кадров спросил: «Это вообще кто?» Уверена, что, если бы мне пришлось проходить официальные собеседования, есть такая вероятность, что я бы их не прошла, так как нужно было производить какое-то серьезное впечатление. Я тогда была совсем маргинальной, юной максималисткой, мне это все было не нужно.

Вы получили образование в New York Film Academy и учились на ВКСР (высшие курсы сценаристов и режиссеров) мастерская Хотиненко, Фенченко, Финна. Расскажите, как это было?

Сразу скажу, что до сих пор я считаю, что лучший учитель — это площадка и опыт. Вот ребята помоложе, которые хотят сейчас учиться, если есть возможность просто побыть на съемках, надо стараться попадать туда. В моем случае, 80%, чему я научилась, поспособствовали моя наблюдательность и площадка. В какой-то момент я сама стала приглашать более опытных режиссеров к себе на проекты, и у меня появилась возможность посмотреть, как они работают. Но я всегда считала, что есть некоторая институциональная сфера, которая может научить меня. 

Ездила в Нью-Йорк учиться на несколько недель, но это ничего не дает. Это фан, ты можешь потом где-то написать, если запросят какой-нибудь продакшн или клиент твою «корочку», но на самом деле это не фундаментально. На ВКСР я пошла позже. Это был последний год работы в Conde Nast. Я туда пришла с большим портфолио работ, которые мне нравятся. И вот седовласые и бородатые мастера сначала молчали, а потом говорят: «Ну, вкус у тебя есть! Но мы тут ничего не понимаем. Учись другому языку».

Они же должны были обучать диалогам, способам построения киноязыка. Это имело ценность для вас? 

Ну, конечно, да. Я человек, который любит учиться, которому нравится форма взаимодействия со знанием, с информацией. Безусловно, я не стала более прокачанным рекламным режиссером после этого, сложно себя как-то оценивать. Но, я думаю, что режиссер не может очень долго сидеть в рекламе, если у него нет цели бесконечно зарабатывать деньги. Мне кажется, что, если это творческая единица, рано или поздно ты захочешь усложняться. Логично, что либо твоя работа становится сложнее, либо ты в другую форму идешь. И для меня такая киноформа, если она когда-нибудь будет недоступна, документальная и художественная, — это что-то пока очень высокое, недостижимое, но мне это очень интересно.

Пересматривали много ваших разных видео и у нас сложилось такое впечатление, что на вас повлияла во многом новая французская волна, так оно или нет? И какие режиссеры для вас являются знаковыми? 

На самом деле я не очень люблю новую французскую волну. Безусловно, очень сильно уважаю кинематограф и любое высокое такое искусство. Но это просто не то, что сильно у меня откликается. Если ты имеешь в виду работу для 12 STOREEZ когда мы делали такой оммаж фильму «Мужчина и женщина», то это фильм на стыке французской волны и того, что было дальше. Сам такой кинематограф, наверное, не совсем «мое», хотя я иногда пересматриваю и обращаюсь к нему в качестве референсов, но я люблю, наверное, что-то другое.

В целом, мне кажется, что, если ты работаешь с видео и тем более, если ты режиссер, то нужно смотреть много фильмов. Я получаю удовольствие, когда смотрю тонкое и малоизвестное кино. Например, фильмы Брюно Дюмона или Филиппа Гранрийе. И в то же самое время получаю удовольствие от просмотра «Корпорации монстров» или какого-нибудь ромкома из 1990-х c хорошим сценарием.