Игорь Чапурин: «Постановка дарит слишком много эмоций сразу»

5 — 6 октября на новой сцене Большого театра состоятся премьерные показы балета «Буря». Создавая «Бурю», хореограф Вячеслав Самодуров хотел пересказать известный шекспировский сюжет на сцене Большого театра при помощи всех доступных ему средств. Говорить со зрителями на языке моды ему помогал Игорь Чапурин, придумавший для спектакля костюмы. «Милосердие сильнее мести» — именно эти слова главного героя пьесы Шекспира «Буря», волшебника Просперо, по задумке хореографа должны были, как татуировки, покрывать его тело.

Такой вполне гуманистический манифест обращает на себя внимание и считывается, как вывод самих авторов, погрузившихся в изучение природы власти и природы милосердия в последней балетной премьере Большого театра. Свой хореографический текст Самодуров, как водится, пишет быстро, ритмично, делая не всегда неожиданные, но всегда остроумные акценты. Он — постановщик, способный превратить в неистовый танец даже камерный дуэт. Существуя в этой данности, все составляющие спектакля должны держать тот же градус — сценография, свет, костюмы, музыка. Для написания новой партитуры Вячеслав пригласил хорошо ему знакомого соавтора, композитора Юрия Красавина, с которым они успели создать «Пахиту» в Уралбалете и лучезарную «Танцеманию» здесь же в Большом. А вот для создания костюмов занял дизайнера Игоря Чапурина, который за свою карьеру успел поработать с хореографами в диапазоне от Юрия Посохова и Максима Севагина до Маргариты Донлон и Анжелена Прельжокажа. Игорь рассказывает: «Со Славой у нас случилась любопытная история. В 2019 году Екатеринбургский театр оперы и балета пригласил меня придумать костюмы для их нового “Корсара” в постановке как раз Самодурова, с которым мы никогда вместе не работали. Сразу стартовала активная работа, очень многое было уже сделано, и вдруг началась пандемия, которая, к сожалению, так и не позволила театру закончить спектакль. Это была своеобразная репетиция нашего сотрудничества со Славой, когда мы поняли, что нам интересно работать над одним проектом. Ни я, ни он уже боялись вступать в такую большую постановку вместе».

Выстраивая сценическую кантиллену, Самодуров запустил все процессы параллельно. В частности, Юрий Красавин начал писать музыку для полнометражного двухактного балета, Игорь же приступил к эскизам. «В моей карьере такого опыта еще не было, когда сначала формируется визуальная система спектакля, а уже потом балетмейстер вылавливает из нее свою хореографию. При этом надо отметить, что большинство костюмов, которые были утверждены в течение первых шести месяцев работы, остались в финальном варианте балета. Корректировки касались только цвета и других нюансов», — вспоминает Игорь, решивший фокусироваться на первоисточнике. Чтобы досконально разобраться в тексте Шекспира родом из начала XVII века, он читал его снова и снова («С первого раза я просто ничего не понял»), пока не начал понимать героев — изгнанного герцога-волшебника Просперо, его дочь Миранду, ее возлюбленного Фердинанда, духа воздуха Ариэля, злобного дикаря Калибана — и влюбляться в них. «Примерно в тот же период я работал в Музыкальном театре Станиславского и Немировича-Данченко над балетом “Ромео и Джульетта” в постановке Максима Севагина и режиссуре Константина Богомолова, — поясняет Чапурин. — Поэтому мне было интересно изучать время Шекспира, его законы, нравы, установки, ведь все это уже было у меня в голове. Но “Буря” давала совершенно другую атмосферу: море, матросы, необитаемый остров».

Как и планировал Самодуров, костюмы Игоря Чапурина, действительно, помогли рассказать эту сказочную историю о власти и милосердии. Разлетающийся плащ Просперо в самом начале символизирует ужас несправедливости, потом его туника — знак глубоких раздумий и переживаний, золотая накидка в финале — как подобие возвращения в светлое прошлое и всеобщий мир. «Действительно, по его одежде понятно, куда сюжет направляется дальше, а вместе с ним и весь спектакль», — подтверждает Игорь. И в самом конце нашего разговора признается, что своего финального мнения о балете он еще не получил — прошел только один премьерный блок из пяти показов в начале июля. «Эта постановка дарит слишком много эмоций сразу. Эти ощущения захватывают, но мне хочется разобраться в них глубже, — говорит дизайнер, который чрезвычайно доволен проделанной работой и не скрывает этого. — Самое удивительное и самое главное, что финальная версия “Бури”, действительно, во многом соответствует тем задумкам и идеям, которые рождались в наших разговорах со Славой с самого начала. И от этого спектакль кажется мне еще более безупречным».