Гильермо дель Торо — о своей версии «Пиноккио», непослушании и командной работе
9 декабря на Netflix вышел анимационный фильм «Пиноккио Гильермо дель Торо». Оскароносный режиссер рассказал о работе над анимацией, непослушании Пиноккио и о том, почему этот мультфильм, скорее, для взрослых, чем для детей
Кадр из анимационного фильма «Пиноккио Гильермо дель Торо»О работе над историей о Пиноккио
Пожалуй, эта история раньше прочих появилась в моей жизни, не считая Франкенштейна, именно эти две истории были вторым и третьим фильмом, которые я впервые посмотрел вместе с мамой. По какой-то причине первым был «Грозовой перевал» Уильяма Уайлера. Помню, как подумал после просмотра «Пиноккио», что это единственный фильм, который показывает, как страшно быть ребенком. Эта мысль осталась со мной надолго, порой мне казалось, что я и есть тот самый Пиноккио. Именно поэтому во мне все эти годы жила идея снять своего Пиноккио. Разрабатывать этот проект я начал в 2006 году, спустя два года у нас с Мэтью Робинсом уже был сценарий, и я начал искать финансирование для проекта, но безуспешно.
Кадр из анимационного фильма «Пиноккио Гильермо дель Торо»После «Лабиринта Фавна» я сказал себе, что настало время сделать разворот и вернуться к анимации. И я хочу продолжать этим заниматься, когда-то я провел много времени на студии DreamWorks Animation, изучая все детали этого процесса, снял три телевизионных сериала и один фильм про «Охотников на троллей». Все это вело меня к «Пиноккио».
Мы смогли собрать отличную команду, с которой работали над нашим «Пиноккио» больше тысячи дней, потому что нам хотелось создать тематическое, эмоциональное анимационное представление, повысив планку качества.
Почему я об этом говорю? Да, потому что анимация — это не жанр исключительно для детей. Каждый раз, когда меня спрашивают, для детей ли мой «Пиноккио», я отвечаю: «Нет, но дети смогут посмотреть, если родителям удастся объяснить им, что именно происходит на экране»
Мы не хотели представить миру идеальную и однородную картинку, готовую к употреблению «вертолетными» родителями, потому что эта история не о детях. Дети любят этот мир таким, какой он есть, но именно родители стараются сделать этот мир похожим на пастеризованный йогурт, который можно проглотить, не заметив (Смеется).
О решении добавить свое имя к названию проекта
Когда мы с Марком Густафсоном только приступили к этому проекту, нам хотелось задействовать по максимуму того, что было в оригинальной истории, но мы решили, что нам придется изменить философию этой истории. Даже не столько изменить, сколько революционизировать. Мне нужна была история о потере ребенка и реинкарнации Карло в Пиноккио, потому что мне казалось, будет интересно наблюдать, как отец, молящий о возвращении погибшего сына, не узнает его, когда тот возвращается. Именно поэтому я решил, что мое имя должно стоять в названии фильма, ведь есть «Пиноккио» Карло Коллоди, есть диснеевский «Пиноккио», а есть «Пиноккио дель Торо».
Кадр из анимационного фильма «Пиноккио Гильермо дель Торо»О работе с аниматорами
Когда мы первый раз собрались с аниматорами, я сказал им: «Я могу пообещать вам, что вы будете актерами». И каждый день я инструктировал их, давал комментарии о том, что хочу увидеть и какие жесты жду. «Если куклы скажут вам делать иначе, делайте, как они говорят», — повторяли мы с Марком каждый день. В работе с аниматорами мы с Марком установили несколько правил, предварительно нарушив несколько других. У нас была команда аниматоров, которая работала только над одной сценой в течение всего фильма. Они работали над фильмом все тысячи дней. У каждого из них был свой персонаж. К тому же мы пообещали им, что мы не будем отсматривать материал и вносить студийные правки. Если ты работаешь с большими художниками, нужно уметь им доверять. Мне кажется, что задача режиссера заключается не в том, что давать ежеминутные инструкции, а в том, чтобы создать игру, в которой каждый участник творит.
Кадр из анимационного фильма «Пиноккио Гильермо дель Торо»О том, почему непослушание Пиноккио становится его главной добродетелью
Мне кажется, главное в Пиноккио не столько его непослушание, сколько его чистота и невинность. Когда такое невинное, ничем не зараженное создание входит в этот мир, оно начинает менять все и всех вокруг себя вместо того, чтобы меняться в зависимости от окружающих его обстоятельств. Сверчок, которого мы сначала видим помпезным персонажем, думающим только о себе, к финалу становится простым парнем, который любит жизнь. Отец Пиноккио начинает с разговоров о совершенстве, но к концу истории принимает Пиноккио таким, какой он есть.
Если меня спросят, послушный ли я? Да, конечно, нет! Я практикую непослушание каждый день!
За тридцать лет моей карьеры в кино я хотел снять фильм о гигантском роботе, кукольный мультфильм, историю о привидениях и готическую романтику. И я смог все это сделать, к тому же написал 32 сценария, но снял всего 12 фильмов. Так что непослушание — не самая продуктивная карьера, но это путь к прекрасной жизни.
Кадр из анимационного фильма «Пиноккио Гильермо дель Торо»Говоря о непослушании, его можно практиковать маленькими шагами, к примеру, сделать что-то лучше, чем тебе разрешают, поработать лишний час, когда у тебя нет времени. Наш «Пиноккио» основан на духовной реальности, и только та ложь, которую ты не в силах произнести, говорит о том, кто ты на самом деле. Наш фильм основан на смерти, сосновая шишка — это начало человеческой жизни, а главный герой стремится к совершенству. То же дерево, что дает жизнь Пиноккио, спасает наших героев и помогает им выбраться из чрева гигантского кита. Но это второе дерево — результат действий Джеппетто, который говорит Пиноккио: «Солги, солги лишь раз, мое дитя, чтобы мы могли выбраться отсюда».
Кадр из анимационного фильма «Пиноккио Гильермо дель Торо»Правда, у кинематографистов носы от вранья не растут, наверное, потому что мы наполовину поэты, а наполовину боксеры. Нам нужно продержаться не один раунд против группы идиотов, чтобы сохранить нашу поэзию.
