Джей Ло, супермодели и женственность: интервью с креативным директором Guess Полом Марсиано

История

Свою первую коллекцию джинсов бренд Guess создал в 1981 году, именно тогда в США стал падать спрос на одежду из денима. Братья Марсиано решили, что нужно сделать джинсовую одежду более яркой, сексуальной и живой, привнести немного европейского стиля в американскую моду. 

Guess совершили революцию, создав настолько узкие джинсы, что, чтобы их надеть, нужно было воспользоваться молниями на щиколотках (кстати, тоже нововведение бренда). Необычный дизайн модели Marilyn вызывал у ретейлеров недоверие, и только универмаг Bloomingdale’s согласился взять на продажу всего 20 пар новых джинсов. В итоге их распродали в течение нескольких часов!

«В 1986 году газета The New York Times посвятила целую полосу трем рекламным кампаниям брендов и назвала их революционными. Это были Calvin Klein и их съемка с Брук Шилдс, Ralph Lauren и мы! Они обе были роскошными, но мы смогли отличиться. Это была наша первая черно-белая съемка, единственным ярким акцентом стал красный логотип. А самое приятное, что и Calvin Klein, и Ralph Lauren к тому времени существовали по 20 лет, а нам было только 5!» –– вспоминает Пол Марсиано.

Guess были новаторами во всем –– от черно-белых фото до самих вещей, Пол Марсиано и его братья первыми сделали джинсы в полоску, они первыми придумали испачкать джинсы для фото –– они не боялись экспериментировать и идти против трендов. 

«Нас много обсуждали, они не могли принять, что мы показываем вещи такими реалистичными. И мы первые, кто стал делать кампании БЕЗ вещей бренда. Но это имидж, это передает наш дух. Например, в 1992-м мы сняли модель в белье, но мы еще не производили тогда нижнее белье. Не только обычные люди, но и мои братья — партнеры по бизнесу были в недоумении. Но я привык думать: не нравится –– просто перелистни страницу!»

Кстати, и за джинсы с потертостями нам нужно благодарить тоже Пола и Guess –– это они открыли для Америки «стоунвошинг». Способ стирки с камнями, которые и создают эффект потертости. 

«Тогда в США не было специальных стиральных машин, которые бы выдерживали такой вид стирки, все они быстро ломались, и скоро нам уже стали не рады в прачечных. Мы уговаривали их закупить специальное оборудование из Италии, но хозяева не верили в будущее этого метода. И только один поверил в нас! И, надо сказать, разбогател». 

А вот еще кое-что, что бренд Guess открыл для всего мира, –– те самые супермодели, без которых невозможно представить современную моду XX и XXI века.

О супермоделях

U magazine: Пол, расскажите, почему вы не приглашаете супермоделей с именем?

Пол Марсиано: Мы не работаем с суперзвездами, потому что мы работаем с моделями, которым только предстоит стать суперзвездами! Нам нравится самим их открывать. Клаудии Шиффер, например, было 19 лет, когда мы нашли ее в Германии, –– она была просто студенткой.

Большинство моделей Victoria’s Secret сошли с рекламных кампаний Guess, не наоборот, мы открыли их, а потом они стали «ангелами» и попали на подиум бельевого бренда. Дело в том, что я не хочу следовать за кем-то, я хочу быть тем, кто увидел потенциал в девушке, открыл ее миру. Адриана Лима, Алессандра Амбросио, Летиция Каста, Кэндис Свейнпол –– все они начали у нас. 

1 / 6

U magazine: Кто еще в вашем списке открытий?

П. М.: Вот Карла Бруни –– ей было 16, когда мы ее сняли. Посмотрите внимательнее, узнаете? Белла Хадид сейчас выглядит в точности как Карла. Я даже думаю, она ориентировалась именно на нашу фотографию, когда создавала себя. Я хорошо знаком с ее семьей, и ее мама предлагала снять Беллу в нашей рекламе, но ее красота слишком классическая для нас, а вот Джиджи –– как раз воплощение стиля Guess.

Я был первым, кто снял в рекламе девушку plus-size –– взгляните на роскошную Анну Николь Смит и ее прекрасные формы. Честно говоря, я не люблю худых женщин.

А тут Дрю Бэрримор. А вот фото 1992 года, на ней Шарлиз Терон, она только прилетела из Африки –– и мы тут же ее сняли!

U magazine: Как вы находите свои типажи? У кого вообще есть шанс попасть в ваше поле зрения?

П. М.: Для многих съемки у Guess стали первой фотосессией в жизни, стоит добавить, что еще и судьбоносной. Это наша магия Guess: главное — понимать, кто может выглядеть как кто. Для меня есть три женщины-идеала –– это Софи Лорен, Брижит Бардо, Мэрилин Монро –– они моя «база». У меня хорошая память на лица, и я просто представляю девушек в их образах. Размышляю, могу ли я воссоздать фото в стиле кинематографа 50-х в своих современных съемках с этими женщинами?

Если вы возьмете наши фотографии разных лет, вы никогда не сможете точно определить год, потому что все они вечные, они все черно-белые, женственные и счастливые.

О сексуальности

U magazine: Как вы считаете, что ждет сексуальность в XXI веке, в эпоху #MeToo, нормкора и трансгендерности? Выживет ли она?

П. М.: Сексуальность всегда будет, так же как и деним никогда не умрет. Может быть, что-то из этого сейчас не вдохновляет представителей поколения Z, которое увлечено уличной культурой, но поверьте, ни сексуальность, ни джинсы никогда не выйдут из моды. 

Но ведь Z –– это не весь мир. В конце концов, они тоже когда-то вырастут, они же не будут в 35–45 одеваться, как сейчас, во все мешковатое и безликое. Женщина рано или поздно поймет, что она хочет быть сексуальной, причем без каких-то провокаций, просто показать и принять свою женственность. 

U magazine: А что скажете про ярых феминисток –– не убивают ли они вашу философию?

П. М.: И да и нет. Если вы откроете Instagram, вы увидите, как все сексуальны. Все эти инфлюенсеры и блогеры почти на всех фото в купальниках, сексуальных платьях, показывают максимум тела, красивую жизнь и то, как они прекрасны. Женщины делают пластические операции, увеличивают губы, грудь, выделяют скулы –– они хотят быть сексуальными. 

И только небольшой процент показывает этот уличный стиль, они молодые бунтари, поколение Z сейчас в том возрасте, когда им хочется все отрицать. Но они вырастут и тоже захотят всего этого. У меня есть дети разного возраста, моей дочери, например, 25. Какое-то время назад –– в 17–18 лет она и сама носила стритвир, зато сейчас уже ходит в узких джинсах и подчеркивает свое тело. 

U magazine: А что бы вы назвали главным трендом 2010-х?

П. М.: Я бы сказал, что это Instagram и диджитализация! То, что происходит в последние 6–7 лет, –– это просто безумие. Диджитал убивает печатные журналы, все уходят в интернет. Я не вижу своих детей с журналами в руках, зато я вижу их, проверяющих телефон каждые 10 минут. Социальные медиа –– это цунами, либо ты плывешь с ним, либо гребешь в обратную сторону и умираешь. Мой совет –– греби быстрее. 

Про Дженнифер Лопес

1 / 2

U magazine: Расскажите о вашем сотрудничестве с Джей Ло? Почему вы выбрали именно ее?

П. М.: Она спросила меня примерно то же самое: «Мне практически 50 лет, почему именно сейчас?» Я ответил, что все из-за того, что она мне не нравилась до этого, мне не нравился ее стиль. Я показал ей свою подборку журналов с ней за 20 лет, но там ее образ не был законченным, в который я бы влюбился. И я ей пообещал, что мы сделаем такое фото, которым она сможет гордиться в 49 лет, которое она сможет показать своим детям и внукам. И добавил, что сейчас она –– просто идеал Guess. Это было прекрасно! 

Про искусство

Каждый предмет искусства мы выбираем, как к себе домой, он обязательно должен нравиться, ведь мы ничего не продаём, а покупаем, чтобы оставить. Поэтому нам важно влюбиться в работу за технику, стиль, оригинальность, за какую-то уникальность.

U magazine: Расскажите, почему вы решили создать Marciano Art Foundation?

П. М.: Все, кто приходил ко мне домой, говорил, какая прекрасная у меня коллекция современного искусства. И однажды мы с братьями решили поделиться им со всеми –– открыть музей. Когда мы только приехали в США, у нас особо не было денег, и мы захотели, чтобы все (и такие же молодые, небогатые и отчаянные, как мы) могли насладиться искусством. 

Мы это сделали, потому что мы любим искусство, и мы хотели поблагодарить Лос-Анджелес, оставить свой музей навсегда тут. Чтобы будущие поколения смогли тоже наслаждаться имскусством.

U magazine: Здание музея –– это что-то особенное, как вы его нашли? 

П. М.: Это масонский дворец. Настоящий! Здание 15 лет пустовало, и те, кто пытался его купить до этого, собирались его полностью разрушить и построить на этом месте апартаменты, рестораны или торговый центр. Соседи всем говорили «нет». И только мы решили его полностью восстановить. Мы не меняли ничего снаружи, только внутри. При этом залы в музее мы назвали сообразно комнатам, для чего они служили масонам.  

U magazine: Как вы выбираете, что именно попадет в музей?

П. М.: С искусством та же история, что с моделями, — нам нравится открывать новые имена, покупать у молодых художников, которые еще не сделали себя имя. Цель нашего музея — показать миру новых, молодых и талантливых, для меня это важно. Для музея мы покупаем то, что нам нравится самим и выбираем предметы искусства, как к себе домой.