Три глобальных тренда, которые могут изменить нашу жизнь в самом ближайшем будущем

САДОТЕРАПИЯ

В 2024 году на самой престижной садовой премии мира RHS Chelsea Flower Show победил сад дебютантки конкурса 31-летней Улы Марии Буяускайте. Он называется Forest Bathing Garden, а вдохновением для его создания стала синрин-еку, японская практика «купания» в лесу: по мнению ее адептов, осознанное погружение в звуки и запахи леса помогает снять стресс и способствует гармонизации всех процессов в организме. «В последнее время ландшафтные дизайнеры стараются думать не только и не столько о красоте, сколько о том, какую пользу могут приносить их работы, — объясняет свою задумку Ула Мария. — И лес кажется идеальным пространством, пространством, приносящим умиротворение. Лесное “купание” действительно помогает снизить частоту сердечных сокращений и успокаивает нервную систему. Плюс кора и плоды некоторых деревьев содержат эфирные масла, в состав которых входят фитонциды, что тоже идет лишь на пользу и способствует достижению полной гармонии. К этому и надо стремиться в любом саду».

С Улой Марией согласны не только многие ее коллеги, но и психологи. Последние вооружились статистическими данными, которые говорят, что терапевтические сады при больницах (да и просто вид из окна палаты на что-то зеленое, живое и цветущее) резко поднимают процент выздоравливающих. Проверено это, например, было в лондонском Королевском госпитале Челси; там проходят лечение военные с посттравматическим синдромом, которые вместе работают в разбитом при больнице саду. Или — в уникальной деревне Ландэ на юго-западе Франции, где живет 120 человек с синдромом Альцгеймера и проводятся клинические исследования: по мнению врачей, местный сад — а спроектирован он так, чтобы стимулировать память и поддерживать навыки ориентации в пространстве, — очень помогает их пациентам.

Впрочем, сады как лекарство способны помочь абсолютно любому современному человеку — подверженному постоянному стрессу, не готовому к новым вызовам, безуспешно пытающемуся найти утешение. И такие примеры есть в России. Несколько лет назад при московском музее «Гараж» к выставке художника Павла Альтхамера ландшафтным бюро МОХ был разбит сад «Тишина», предназначенный для того, чтобы гости парка Горького могли вырваться из привычной среды и погрузиться в новое, медитативно-ностальгическое пространство. Внезапно возникавшая среди регулярных посадок лесная опушка с поваленным деревом и березками и впрямь оказывала магическое действие, заставляя посетителей остановиться, «заземлиться», вспомнить детство. Там проводились уроки йоги и медитации, но и без них эффект безвременья, тишина посреди мегаполиса меняли и восприятие реальности, и настроение.

Еще один пример — «Сад им.», проект, созданный художниками Артемом Филатовым и Алексеем Корси во внутреннем дворе частного крематория в Нижнем Новгороде. Пространство двора здесь превращено в общественный мемориальный комплекс: Филатов спроектировал сад и высадил в нем более 120 видов растений, а Корси создал саунд-инсталляцию — вокальное исполнение, пропевание на латыни названий внутренних органов человека.

«Наша цель — актуализация дискуссии на тему сознательного отношения к смерти и индустрии смерти» Артем Филатов

Иными словами, «Сад им.» сконструирован для переживания потери и выхода из него. Что может быть нужнее и терапевтичнее сегодня — и, скорее всего, это будет нужно всегда.

15-MИНУТНЫЙ ГОРОД

Сама идея абсолютно не нова и отнюдь не может поразить своей оригинальностью — в ее основе все та же концепция шаговой доступности, о которой говорил еще в конце 1920-х классик конструктивизма Моисей Гинзбург, представляя проект московского дома Наркомфина. Речь идет о современном подходе к городскому планированию, особом зонировании больших городов, при котором до любого объекта социальной инфраструктуры, места работы или учебы каждый житель сможет добраться не более чем за 15 минут ходьбы или езды на велосипеде.

Десять лет назад этот подход был предложен и популяризирован урбанистом Карлосом Морено, профессором Университета Сорбонны, и, к слову, особенно его оценили четыре года назад, во время пандемии COVID-19. Концепция 15-минутного города включает множество аспектов: от социальных (предполагается, что в таком городе коммуникация между жителями происходит активно и необезличенно, а все блага цивилизации распределяются равномерно, что препятствует формированию так называемых неблагополучных районов) до экологических (город, где большинство жителей ходит пешком и почти не пользуется машинами, загрязняет природу куда меньше, чем стандартный мегаполис, да и люди в нем гораздо здоровее).

Впрочем, есть в этой идее свои изъяны. Так, многие большие города сегодня имеют историческую застройку, и их тотальная реконструкция для нового типа функционирования не представляется ни возможной, ни уместной. Автомобильное лобби и искренняя привязанность людей к своим машинам тоже не играют на руку поклонникам этой идеи. Как и космических масштабов вложения, которые могут потребоваться для воплощения ее в жизнь.

Но тем не менее города начинают меняться — и меняются буквально на глазах. Так, мэр Парижа Анн Идальго начала с постепенного возвращения в пешеходный ареал набережных Сены (решение, казалось бы, очень логичное, но оно сразу вызвало и продолжает вызывать множество споров) и тратит немало сил и средств на развитие локальных инфраструктур, что включает, само собой, прокладку велодорожек и устройство небольших зеленых зон. В Барселоне победила концепция суперкварталов — здесь минимизируется автомобильное движение, сокращается количество дорог, а высвободившееся пространство отдается пешеходам. А власти австралийского Мельбурна уже поделили город на несколько 20-минутных зон и теперь доводят их до совершенства.

Что до урбанистов, то большинство из них уверены: за конгломерациями, в которых «можно быть отдельно, но вместе», наше светлое будущее — остается дождаться и увидеть все своими глазами.

MЕБЕЛЬ ИЗ ГРИБОВ

Поиск новых (читай, экологически безопасных и биоразлагаемых) материалов — одно из самых активно развивающихся направлений промышленного дизайна. Воображение как дизайнеров, так и ученых захватывают идеи создания мебели то из яблочных шкурок, то из виноградного жмыха, то из переработанного разными способами океанического пластикового мусора. В последние несколько лет у них появились новые любимцы, которые готовы буквально прорасти в новый мир будущего. И это — грибы. Звучит жутковато (особенно для тех, кто видел сериал «Одни из нас»), но в глазах производителей мебели грибной мицелий действительно выглядит отличным сырьем.

«Через десять лет мы можем стать частью обширного и крайне загадочного грибного царства»

Материал получают, выращивая мицелий на субстрате — опилках или сельскохозяйственных отходах, — подвергая его затем термической обработке, чтобы остановить рост и стабилизировать. Преимущества очевидны: материал полностью натурален, биоразлагается и легко утилизируется, производство мебели из него требует меньших затрат энергии и прочих ресурсов, чем работа с пластиком или металлом, и, наконец, он принимает абсолютно любую форму, что позволяет дизайнерам креативить до бесконечности. Эксплуатационные свойства тоже на высоте: мебель из мицелия 3 выдерживает умеренные нагрузки и устойчива к внешним воздействиям. Более того, он может имитировать востребованные, но часто весьма дорогие материалы.

Например, финский дизайнер Мари Копаннен выпустила коллекцию мебели Fomes, где из мицелия сделана обивка, по всем параметрам неотличимая от замшевой. Примеров «грибной» мебели масса, но умельцы из американского стартапа Ecovative Design предложили нечто принципиально новое, начав выращивать из мицелия легкие и прочные материалы для строительства и аэрокосмической промышленности. Перспективы у таких материалов действительно огромные, и ставки на них делаются высокие — словом, шансы на то, что в ближайшие десять лет мы станем частью обширного и крайне загадочного грибного царства, очень велики.