Выбор U. 10 экспонатов выставки «Сны Сибири» в Иркутске

Палеолитические венеры из собрания ГИМ

Впервые с момента открытия известным археологом М.М. Герасимовым стоянки Мальта́, где были найдены палеолитические венеры, они снова вернулись на свою родину в рамках экспозиции выставки.

Их обнаружение в 1928 году стало сенсацией, поскольку ранее считалось, что женские фигурки времен палеолита характерны только для археологии Европы.

В 1936 году в 26 километрах от мальтинской стоянки возле села Нижняя Буреть А.П. Окладниковым были найдены первые венеры изображенные с капюшоном (одежда) и с раскосыми глазами.

Благодаря найденным артефактам на стоянке «Буреть» мы можем сформировать представление о жизни древних жителей Сибири: к тому времени они образовали не только оригинальную культуру охотников на мамонта и северного оленя, но и создали великолепные образцы первобытного искусства.  

Открытия, совершенные М. М. Герасимовым и А. П. Окладниковым, составили 36 палеолитических венер, что составляло половину известных на тот момент скульптурных женских изображений всего мира! На сегодня в мире насчитывает около 240 палеолитических женских фигурок.

Скульптура птицы из бивня мамонта найденная в Бурети

По мнению археологов именно с птицами (орнитоморфное изображение) человек связывал сотворение мира в глубокой древности. Это «Миф о ныряльщике» согласно которому раньше на планете была вода и разные животные пытались добыть землю: бобер, гагара, гусь, лебедь, утка. Удачливый ныряльщик донырнул до дна и принес кусочек земли. Из нее и возникла суша. Этот миф бытует на территории от Кольского полуострова до Южной Америки, Мексики.

Предметы китойской культуры

Около одиннадцати тысяч лет назад климат на территории Байкальской Сибири стал более мягким, влажным и теплым, что было связано с окончанием ледникового периода. Ледник, отступая образовал тысячи небольших озер, значительно расширяя охотничьи угодья для человека. Кроме того, распространяются новые навыки охоты и рыболовства, человек одомашнивает собаку и расширяет зону обитания углубляясь все дальше в леса и тайгу.

Ярчайшие образы неолитического искусства Прибайкалья были созданы носителями китойской культурной традиции. Небольшие по размеру, простые, но безошибочно узнаваемые изображения голов лося — одного из главных объектов охоты местного населения и одновременно ведущего образа местного искусства, отсылают к традициям охотничьей магии, известной с глубокой древности. Неолитические изображения передают черты обитателей мира природы Прибайкалья настолько точно и лаконично, что могут считаться безусловными шедеврами анималистического искусства древней Сибири.

Подвеска-медведь из кости

Почитание диких животных в традиционном и архаичном обществе, где охота является одним из главных видов деятельности, во многом объясняет присутствие образов лося, как основного не только в ритуальной деятельности и мифотворчестве, но и в оформлении изделий утилитарного характера. Так же, довольно часто встречается образ медведя. Фигурки медведей в виде подвесок со сквозным отверстием. Это изделия как в виде голов животного, так и передающие фигуру зверя целиком. Такие изделия можно считать атрибутами, сопровождающими человека или нашиваемыми на одежду (функция оберега, охотничьей удачи).

Многие коренные народы Сибири вели свое начало от медведя. Вот от этого и пошли многие тотемные практики (хозяин леса, просили разрешение войти в лес). Широко известный из работ этнографов особый культ почитания медведя («Медвежий праздник») у коренных народностей именно северных лесных территорий.

Образ медведя — как в целом, так и в обрядности Медвежьего праздника — многогранен. В разных эпизодах (обрядовых, ритуальных, театральных) обычно главенствовала какая-нибудь одна из функциональных  ипостасей медведя: божество, злой дух, культурный герой, старший родственник, помощник хозяина Нижнего мира, небесный гость, «лесной князь», дух-помощник шамана. В ритуалах сибирских медвежьих праздников речь идет не столько о медведе-тотеме, сколько о медведе-родственнике, под которым обычно разумеют некогда (не обязательно в далеком прошлом) умершего сородича, пришедшего ночной порой в облике медведя в свой бывший мир навестить сородичей и имеющего возможность по уходе из «гостей» (если его, конечно, хорошо примут) походатайствовать перед своим и потусторонними «хозяевами» об удовлетворении земных людских нужд.

Кондонская Нефертити

С неолитическими племенами охотников и рыболовов Дальнего Востока связано и такое принципиальное новшество, как самая ранняя традиция керамического производства в Сибири, зафиксированная в осиповской археологической культуре Нижнего Приамурья. Здесь, в низовьях Амура, племена бродячих охотников и оседлых рыболовов неолита навеки оставили свой след в виде уникальных петроглифов Сикачи-Аляна, загадочной фигурки «Кондонской Нефертити», открытой академиком А. П. Окладниковым в 1963 год на раскопках неолитического поселения в нанайском селе Кондон. Удивительный образ женщины окрестили «Кондонская нефертити».

Фрагмент стенки сосуда

Это были не единственные открытия, связанные с керамикой, так как еще в 1935 году на нижнем Амуре была найдена ранняя керамика — 13 тысяч лет. Глиняные горшки амурских рыболовов не отличались изящностью и красотой, но открытие фрагмента керамики с антропоморфными личинами на своей поверхности изменило это представление. Словно образы древних мифов Приамурья смотрят на нас с глиняных стенок этих сосудов и взирают существа, отвечавшие за судьбы мира неолитических рыболовов. Сердцевидные абрисы ликов антропоморфных персонажей вознесеновской археологической культуры, их широко раскрытые круглые или миндалевидные глаза настолько необычны и совершенны, что остаются в памяти навсегда. Недаром фрагмент такого сосуда с личиной, когда-то поднятый в раскопе Окладниковым, стал символом Института антропологии и этнографии Сибирского отделения РАН, у истоков которого стоял Алексей Павлович.

Шумящее навершие в виде фигурки бегущей лосихи

Корсуковский клад представлял собой котел, верх которого для сохранности был запечатан глиной, а внутрь были помещены бронзовые предметы. Большинство из них — так называемые «шумящие навершия».

«Шумящие», потому что по своей форме эти изделия являются полыми фигурками с помещенным внутрь шариком, создающим звон при сотрясании. А «навершиями» их назвали из-за того, что каждый подобный предмет снабжен втулками для крепления на древко. Находку относят к периоду раннего железного века и датируют VII–VI вв. до н.э. Отверстия, прорези, форма втулок, способы крепления и возможного расположения в пространстве, шумовой эффект от кусочка бронзы внутри замкнутой полой части — все это с очевидностью указывало на то, что перед нами комплект какого-то снаряжения. Причем оно предназначалось, видимо, не для человека, а для животного или какой-то передвижной конструкции.

Фигурки животных из Корсуковского клада — лоси, кошачьи хищники, змеи — выполнены в строгом соответствии с традициями скифо-сибирского звериного стиля. Часть фигурных изображений животных (в частности, разного рода наверший) привлекала внимание своей нарочитой практичностью.

Меч-идол

В последней четверти XX века в Прибайкалье, в горах, спускающихся к заливу Мухор, в одной из падей был найден уникальный бронзовый меч с антропоморфной личиной на перекрестье.

Древний мастер, изготовивший этот меч не позднее середины I тысячелетия до нашей эры, решал нестандартную задачу. Он создал меч-трансформер — идол войны, — огромный и тяжелый бронзовый меч, длиной более 70 сантиметров, был отлит в виде трех плотно соединяющихся друг с другом частей. Но при этом раздельных. То есть в минуты опасности или необходимости укрыть божественное сокровище его владельцы могли это сделать достаточно быстро, сложив друг на друга составные части кумира и обмотав их какой-нибудь тканью или выделанной шкурой волка, приторочить среди прочей поклажи к седлу верхового коня либо спрятать в расщелине скалы.

Хтоническое существо

Важное место в своеобразном пантеоне кулайских сущностей занимают грозные или хтонические образы потустороннего мира. В отличие от своих соседей степняков, прокламировавших основы своего мировоззрения на доступных и видимых издалека скальных поверхностях, выбивая петроглифы и выцарапывая граффити, представители кулайского сообщества отливали свой мир в бронзе или награвировывали его поверх инокультурных металлических предметов — зеркал степного облика или, позднее, сасанидских серебряных блюд, чей строгий изобразительный канон не столько игнорировался таежными мастерами, сколько дополнялся сюжетно необходимыми персонажами или сценами. Присваивая, вероятно, понятный, но чуждый мифологический образ, кулайские мастера превращали его в декорацию к сцене рождения мира собственного.

Фигурка антропоморфная

Таежное Пермское Приуралье — регион, богатый не только рудными запасами и дичью, но и историческими загадками, над решением которых бьется не первое столетие изрядное количество ученых умов. Одной из таких загадок является происхождение и значение образов пермского звериного стиля.

Сочетание образа человека с птицей с раскрытыми крыльями, когтистыми лапами с высокой степенью вероятности имеет отношение к общечеловеческой идее путешествия души в период, предшествующий реинкарнации, или в процессе переселения души в лучший из миров.

Информационным партнером выступает журнал U MAGAZINE.