Новая этика красоты: что говорит искусство?

Art must be beautiful, artist must be beautiful — эту фразу («Искусство должно быть прекрасно, художник должен быть прекрасен») художница Марина Абрамович повторяет почти час, расчесывая перед камерой свою густую шевелюру. В одной руке расческа, в другой — щетка. Она чешет обеими, потом по новой, продолжая твердить как заклинание: Art must be beautiful, artist must be beautiful... Она стонет от усталости — на голове взъерошенная копна волос, в глазах отчаяние. Выглядит это абсурдно, и мантра художницы уже воспринимается ровно наоборот: искусство не должно быть красивым.

Это перформанс 1975 года, Абрамович здесь 28 лет. Иногда камера отдаляется, и мы видим ее обнаженное стройное тело. Художница бросает вызов многовековой традиции женского портрета, когда от модели требовалась только привлекательность. С другой стороны, это и напоминание о том, что в обществе потребления красота — лишь часть индустрии. «Тогда я думала, что искусство должно скорее тревожить, чем быть красивым, — говорила Абрамович в 1999 году. — А теперь, в моем возрасте, склоняюсь к тому, что красота — это не так уж и плохо». Сейчас художнице 78 лет. Ее новые работы напоминают оздоровительные практики: зрители-участники медитируют, подпитываются энергией кристаллов, медленно двигаются с закрытыми глазами. А она вжилась в образ мистического гуру, знающего, что нужно людям, — и выглядит прекрасно.

Тема красоты, внешней привлекательности, подачи себя, поднятая Абрамович в том перформансе 50 лет назад, снова на пике внимания. Об этом и новые работы художников, и большие музейные выставки. В ту же тему ударились профессионалы фешен- и бьюти-индустрии. В День святого Валентина в Нью-Йорке объявили о запуске нового глянцевого журнала Notes on Beauty («Записки о красоте») и представили первый 400-страничный номер. Обещают, что это будет скорее академический журнал, чем коммерческое издание, но «упакован» он вполне глянцево: одна из трех обложек — текстовая, другая — с работой художника Франческо Веццоли, на третьей — фото Джулианны Мур.

С неожиданной стороны подошли к теме красоты в журнале AnOther Magazine. Одна из недавних публикаций посвящена как раз тому, о чем так сокрушалась Абрамович: в эпоху соцсетей художник «должен быть прекрасен», то есть выглядеть хорошо. Пишут, что это располагает потенциальных покупателей и партнеров для коллабораций. Есть примеры художников, которым таким образом повезло, но ни о чем большем их имена пока не говорят. Автор статьи шутит, что при таком раскладе у Леонардо да Винчи сегодня не было бы шансов на успех.

Соцсети, в которых мы проводим уйму времени, действительно меняют представления о красоте. Можно бесконечно улучшать своих цифровых двойников с помощью арсенала фото- и видеоредакторов, уже встроенных в гаджеты. Но при ближайшем рассмотрении это окажется не таким уж и новым. Просто раньше не было возможности раздвоиться на реального и виртуального, внешность меняли с помощью карнавальных масок, грима, сложного макияжа. Всему этому — от промышленного переворота XIX века до наших дней — недавно посвятили выставку «Маскарад, мейкап и Энсор» в антверпенском Музее моды MoMu. Приурочили к 75-летию со дня смерти бельгийского художника Джеймса Энсора. Признание к нему пришло после смерти: современники не жаловали его картины с персонажами в странных масках, а художник таким образом разоблачал и высмеивал буржуазные нравы.

Но до того как Энсора открыли сюрреалисты, было не смешно. Для кураторов MoMu его картины стали отправной точкой в размышлениях о смысле макияжа и всех тех усилий, которые мы прилагаем, чтобы изменить внешность. Почему мы так стараемся скрыть свой возраст? Что влияет на наши представления о красоте? На вопросы отвечали картины Энсора и других художников, а еще скетчбуки известных визажистов и обсуждаемые подиумные образы, вроде «кукольного» макияжа от Пэт Макграт для показа Maison Margiela Artisanal, весна-лето 2024, или «веснушчатого» от Инге Грогнар для Balenciaga, весна-лето 2023.

На выставке в MoMu искусство смело приравняли к визажу. Раньше к макияжу относились подозрительно, сравнивали его с маской, но теперь, как уверяет Донатьен Гро, глава отдела современных программ Лувра и автор первого номера Notes on Beauty, «красота — это достижение индивидуальной концептуальности», а тут все средства хороши.

Такая позиция выработалась не сразу. Тема красоты в обществе потребления громко прозвучала еще у художников поп-арта. Судя по выставке «Поп-арт навсегда. Том Вессельман и...» в Фонде Louis Vuitton, объединившей работы художников нескольких поколений, она не отпускает до сих пор. Картины Вессельмана из серии «Большая американская обнаженная» растворяют женские фигуры в антураже ванных, спален, гостиных — они на равных с другими предметами. А педикюр или помада на губах запросто могут стать композиционным центром картины, ее главным содержанием, не говоря уж про натюрморты из средств по уходу за собой. Да и сами картины Вессельмана, похожие на рекламные билборды, будто поглощают зрителя. Идеальный фон для отчаяния Марины Абрамович, впавшей в транс с расческами в руках.

1970-е — депрессивный период: затянувшаяся война во Вьетнаме, разгул терроризма, промышленный кризис в Америке, художники ушли в философию. Сквозь морок навязанных клише продирается и американка Синди Шерман. В серии черно-белых фотографий «Кадры из фильмов без названия» она предстала в расхожих женских кинообразах, которые легко приживаются по эту сторону экрана, — хорошеньких, доверчивых, беззащитных, разочарованных, отчаявшихся девушек.

Шерман сосредоточится на стереотипах, формирующих современную женщину. Ее автопортреты станут огромными, цветными, а сама она — влиятельным автором. Начиная с 80-х, художница сотрудничает и с фешен-брендами, которым близко ее ироничное отношение к моде: Comme Des Garçons, John Galliano, Balenciaga. Образы Шерман не назовешь красивыми: они ставят под сомнение устоявшиеся идеалы красоты и давно не ограничиваются кино, модой, светской хроникой. До 4 мая большая выставка «От Синди Шерман до Франческо Веццоли» проходит в миланском Палаццо Реале: работы 80 современных художников, обращенные к теме изменчивости красоты и наших переживаний по этому поводу.

В 90-е годы российское искусство полноправно вступило в мировой арт-процесс. Форпост западных веяний — «окно в Европу» Санкт-Петербург с курехинской «Поп-механикой», первыми рейвами, вечеринками во дворцах. Там был свой вариант Синди Шерман — художник Владислав Мамышев-Монро. Он начинал с трэшевых пародий на главный секс-символ Голливуда, а продолжил рафинированными перевоплощениями в Монро и десятки других персонажей. Это были не разоблачения, а новый, в духе своего времени пантеон, альтернативный взгляд на феномен звезд.

«В начале 90-х тема прекрасного в искусстве была табурована, оно было пронизано активизмом, перформансом, хеппенингом, концептуальными практиками, — вспоминает Ольга Тобрелутс, художница неоакадемического направления, для которого на первом месте — красота. — Молодежь, собиравшаяся на Фонтанке, 145 — единственном месте в России, где звучала клубная хаус-музыка, — попадала в тайное общество поклонников прекрасного, где главным идеологом был Тимур Новиков. Он пропагандировал стремление к красоте и гармонии, а позже, организовав в сквоте на Пушкинской улице, 10 Новую Академию, стал проводить там выставки и занятия с молодежью». Вокруг Новикова образовалось движение неоакадемизма: художники играли образами классического искусства, современности и новыми технологиями.

В 1997 году Юлия Страусова показала в берлинском клубе выставку «Двенадцать цезарей техноимперии» — гипсовые бюсты немецких диджеев в стиле античной скульптуры. Тобрелутс создала серию компьютерных коллажей «Священные образы», где Кейт Мосс и Леонардо ди Каприо предстали в образах с картин Антонелло де Мессины. Учитывая контекст лихих 90-х, можно предположить, что в повальном обращении художников к классике было что-то бессознательно спасительное и в то же время раскрепощающее.

На проверенную временем красоту можно положиться и сейчас. Интерпретации классики Тобрелутс, где цифровые манипуляции «залакированы» традиционной живописью, показывают на выставке «Транскодированные структуры» в московском фонде «Екатерина» до 18 мая. Другой представитель неоакадемизма фотограф Валерий Кацуба снимает по всему миру артистов балета и спортсменов в интерьерах музеев и театров — на снимках они будто античные скульптуры. Последний призыв состоялся на Кубе: выставка «Романтический реализм» открыта в Музее декоративного искусства в Гаване до 15 апреля. Кстати, и обложка Франческо Веццоли для журнала Notes on Beauty создана на основе классической скульптуры: макияж на изрядно состарившееся каменное лицо XVIII века нанесла главный визажист Prada Beauty Линси Александер.

«Красота — это достижение индивидуальной концептуальности» Донатьен Гро